Омар Хайям. 100 и 1 цитата. Отсутствует

стоя на коленях, произнес:

      «Боже! По мере своих сил я старался познать Тебя. Прости меня! Поскольку я познал Тебя, настолько я к Тебе приблизился».

      С этими словами на устах Омар Хайям умер.

      Детство

      Омар Хайям лежал на циновке, чувствуя, что Смерть где-то рядом, потому что старческое тело уже не согревалось даже огнем домашнего очага и двумя покрывалами из верблюжьей шерсти.

      Хусейн — его последний ученик — сидел рядом.

      Учитель наконец-то обещал ему рассказать о себе. Речь восьмидесятилетнего философа была затруднена, но мысли были ясными и картинки жизни четко всплывали в его памяти. И он начал с цитирования собственного же четверостишья:

      Я познание сделал своим ремеслом,

      Я знаком с высшей правдой и низменным злом.

      Все тугие узлы я распутал на свете,

      Кроме смерти, завязанной мертвым узлом…

      Какое-то время после произнесенного четверостишья философ и поэт молчал, а потом сказал:

      — И почему не стал я, как отец, палатки мастерить? Все больше пользы было бы семье и людям…

      — Зачем вы так, Учитель?

      — Учитель? Учитель там, на Небесах, а мы лишь в подмастерьях ходим. Где веру ересью, а ересь верой чтут, я перед вельможами и духовенством, с трудом скрывая смех и слезы, шутом себя являл, свои бока под палки подставляя. Смеясь, они наотмашь били.

      — Да как же они смели?..

      — Зато, став с виду бестолков, я вольный хмель веков пригоршнями испил, мороча этих простаков. Беда, она тогда беда, когда она из рук Аллаха — вот что ценнее в сотни раз. А о себе могу сказать лишь так: я был комком земли, замешанным со скорбью пополам. Что рот разинул? Можно закрывать! Однако же я обещал тебе о своей жизни рассказать. Для этого, мой юный друг, нам придется начать с самого детства. Это случилось в городе Нишапур восточной провинции Хорасан. И хотя по нынешним меркам он был небольшим, в нем уже тогда были школы среднего и высшего типа — медресе.

      — А прозвище Хайям действительно означает «палаточник»?

      Учитель, улыбнувшись, согласно кивнул головой.

      — То есть вы, кроме всего прочего, были еще и палаточным мастером?

      — Не перебивай старика, а то забуду что-либо более важное. А насчет палаточного мастера, то им был отец, хотя меня он обучил всему, чем сам владел отменно. И в нишапурское медресе я в возрасте двенадцати лет отправлен был лишь потому, что я с восьми уже читал и увлекался тайной мирозданья.

      — Неужто звезды так влекли воображенье ваше?

      — Не столько звезды, как…

      Мудрец задумался, и Хусейну почему-то даже показалось, что его уже нет рядом. Он даже сам замер, боясь потревожить учителя, улетевшего не иначе как вслед за своими воспоминаниями, в Небо.

      И вдруг откуда-то сверху зазвучали его слова.

      Бог есть, и всё есть Бог!

      Вот средоточье знанья, Почерпнутого мной

      из