Мавр сделал свое дело. Татьяна Полякова

на его плече и совершенно отчетливо поняла, что все ее догадки о нем не имеют ничего общего с действительностью. Боль острой иглой вонзилась в ее сердце. Она вновь погладила орлиные крылья на его плече и не удержалась от вопроса:

      – Откуда это?

      – Ерунда. Сделал на память в Иностранном легионе.

      – Ты служил в Иностранном легионе? – нахмурилась она, решив, что он шутит.

      – Ага. Там не отказываются от заблудших овец, нашлось место и мне.

      – Давно это было?

      – Давно. Я успел забыть.

      – Что было потом?

      – Много чего. Это я тоже успел забыть. Я поживу у тебя, пока ты не найдешь мне дом, – добавил он как само собой разумеющееся, и она вновь безропотно согласилась:

      – Конечно. – Потом собралась с силами и спросила: – Зачем тебе этот дом?

      Он повернулся и с минуту молча смотрел на нее. Она поежилась под его взглядом и уже хотела пойти на попятный, сказать с улыбкой: «Не хочешь, не отвечай», но в этот миг он ответил:

      – Хочу убить одного типа.

      Она сразу же поверила. То, как он это сказал, не оставляло никаких сомнений.

      – Ты… – медленно бледнея, начала Лариса, но он перебил ее:

      – Нет, я не киллер. Просто старый долг.

      И в это она поверила сразу и безоговорочно и сказала то, что никак не могла ожидать от самой себя:

      – Я могу чем-то помочь?

      – Можешь, – улыбнулся он и весело добавил: – Найди мне дом. Я действительно заплачу, сколько скажешь.

      Больше они не возвращались к этому разговору. И все последующие дни она была абсолютно счастлива, как только может быть счастлива женщина, вдруг нашедшая того самого, единственного мужчину.

      Он встречал ее с работы, они ужинали в ресторане, а потом любили друг друга. Иногда к ней подкрадывалась мысль, что счастье ее продлится недолго, до того дня, когда она снимет для него дом. Но она поспешно гнала эту мысль. Только однажды спросила:

      – Кирилл – твое настоящее имя?

      – Какая разница? – удивился он, и вновь боль острой иглой вонзилась ей в сердце, но она еще надеялась.

      И вот этот день пришел. Кирилл смотрел на озеро, дома внизу, и вряд ли в его мыслях нашлось место для нее. Он резко повернулся и пошел к ней. Открыл дверь ее машины и сказал:

      – Дальше я поеду один. Спасибо тебе. – Наклонился и поцеловал ее в губы.

      – Мы увидимся? – жалко спросила она.

      – Возможно. Не знаю. На всякий случай прощай.

      Он захлопнул дверь и зашагал к «Лексусу».

      Она сидела опустошенная, раздавленная, она знала, что никогда больше не увидит его. Хотела зареветь, но слез не было. Только горечь, что мечта, как и положено мечте, оказалась недостижимой.

      – Прощай, – прошептала она с покорностью, успевшей стать привычной, принимая боль.

      В тот день я затеяла уборку, таким образом решив отпраздновать свое освобождение. Я наконец-то избавилась от измотавшей меня работы. Заявление я написала еще три месяца назад, но мой шеф, зануда и жадина, оттягивал нашу разлуку под разными благовидными предлогами. На них он был мастер.

      Последнее