Славянский «базар». Сергей Зверев

бы в настоящее чудо. На зоне мужики рукастые, и времени навалом, работу делают основательно, не спеша. Но зачем выделяться? Не надо, чтобы начальство видело, как ты обустраиваешь свой быт. Хватало уже того, что хозяин подписал ему разрешение на трехсменное пребывание в промке. Такая лафа мало кому обламывалась. По зоновским меркам Мальтинский высоко взлетел, и не стоило ему плодить завистников. Вот и оставался диванчик скрипучим и неказистым, с порванной обивкой. Главное для зэка – стать неприметным, превратиться в человека-невидимку.

      Шмон случился, как и обещал хозяин, основательный. Перетрясали все, до чего только у дубаков дошли руки. Мальтинский подбросил в известные ментам тайники пару фотографий полуобнаженных красавиц, вырезанных из журнала. Найдут и успокоятся. До его тайника под самым потолком они не добрались. А если и добрались бы, тот все равно уже был пуст.

      Ровно через неделю в шушарку к Мальтинскому заглянул Карл, принес журнал «Иностранная литература», от предшественника Семену Борисовичу досталась подшивка за три года. Как не терпелось Мальтинскому спросить о судьбе денег! Но сдержал себя. Как ни в чем не бывало нарядчик закипятил электрический чайник, достал из тайника белый хлеб в пластиковом пакете и стеклянную банку с красной икрой.

      – Вот масла только нет, – вздохнул шерстяной и, подыгрывая смотрящему, спросил: – Понравилось чтение?

      Он от волнения даже не помнил, что посоветовал прочитать Карлу.

      – Ничего себе, но за колючкой серьезную литературу читать не получается. Чувствую, что классная вещь, а раздражает.

      – Я могу и детективов подыскать, тоже неплохие попадаются.

      – Детектив? Не стоит, – улыбнулся Карл. – Мне что про наших ментов читать, что про американских копов – все едино. Не бывает хороших ментов.

      Смотрящий ел немного. Больше налегал на чай, заправленный сладкой сгущенкой.

      – Из дому тебе пишут? – спросил он.

      – Кто мне писать станет? С женой мы еще два года назад развелись. Родителей нет.

      – Компаньон твой не писал?

      Мальтинский напрягся.

      – Чего ему писать?

      – Иногда люди глупости делают. Ты чего не спрашиваешь, дошли деньги или нет?

      – А дошли? – вырвалось у Семена Борисовича.

      – Ты как думаешь?

      – Не томи, Карл, – сдался Мальтинский, – я ни есть, ни спать не могу. Каждую секунду об этом думаю.

      – Дошли до него деньги.

      – Не удивился он моей просьбе?

      – Откуда я знаю? Не я же сам ему их в руки передал. Теперь жди, что из этого выйдет.

      Миновали два месяца, в течение которых Мальтинский запретил себе вспоминать о хозяине и его деньгах. Тот сам о себе напомнил. Пригласил в кабинет. Взгляд подполковника Крапивина всегда оставался строгим, понять по его глазам, доволен он или раздражен, было невозможно.

      – Ну что, осужденный Мальтинский? – спросил Крапивин после доклада, сделанного по всей форме.

      – Все хорошо, гражданин начальник, – пожал плечами Мальтинский. Он помнил о дистанции,