Славянский «базар». Сергей Зверев

кончился, под ногами зашуршала трава.

      – Я тоже на родительскую еду. Мама попросила грядки полить, сушь стоит страшная. Одно плохо, что поливать нужно только после захода солнца. Я бы полила и могла в Москву возвращаться, а мама заладила – один раз вечером польешь, второй раз утром, на рассвете. Ночевать придется, я книгу с собой взяла, чтобы не так скучно было. Речка уже скоро, – предупредила Лера.

      Бунин и сам почувствовал это – повеяло влагой, его чуткий музыкальный слух различил мелодичные переливы воды на камешках.

      Молодые люди стояли перед мостком, под ним журчала речушка. Лера спросила:

      – Про какой указатель говорил вам Жан?

      – «Кооператив „Полюс“».

      Девушка пожала плечами:

      – Я вижу только указатели детских лагерей. Никогда раньше к ним не присматривалась. Ни одного указателя дачного кооператива.

      – Но ты же знаешь, где «Полюс»? – убежденно произнес Николай.

      – Нет, – растерялась Лера, – я на дачу редко езжу.

      – Ладно. Извини, что попросил помочь. Ты иди, а я тут постою, дождусь, когда кто-нибудь пройдет, и дорогу спрошу. Другие люди наверняка знают. Спасибо.

      Бунин стоял и ковырял землю палочкой. Лера оглянулась, дорога была пуста, до следующей электрички оставалось чуть больше часа. Сердце ее дрогнуло. Оставить слепого посреди лесной дороги, на ночь глядя, она не могла.

      – Давай так сделаем, – предложила Лера, – ты со мной дойдешь да наших дач, а там у кого-нибудь спросим дорогу.

      – Если тебе не лень со мной возиться, то так и сделаем. Я быстро пойду, – согласился Бунин, сжимая в своей ладони пальцы девушки.

      Он не ощущал никаких угрызений совести. Все происходящее представлялось ему забавной игрой, в которой можно выиграть, а можно и проиграть. Пока он выигрывал. Можно было попробовать поцеловать Леру прямо на дорожке в лесу и тем самым сократить время до возможной близости. Но Николай боялся спугнуть удачу, да и спешить было некуда, он твердо решил, что заночует сегодня у своей спутницы.

      «Если максимальный выигрыш – ночь с ней, то играть стоит осторожно».

      Бунин ощущал, что Лера доверяет ему. Он не чувствовал себя обманщиком или вором.

      «В конце концов, каждый флирт – немножко обман».

      Через полчаса за лесом показались крыши дачного поселка, стоявшего в низине.

      – Вот мы уже почти и пришли. Видишь, вон под той – блестящей крышей, мой дом, – Лера спохватилась, – извини.

      – А что ты такого сказала?

      – Я сказала «видишь», – смутилась она.

      – Я привык, когда другие так говорят. Я тоже вижу, но по-иному, чем все. Я умею видеть ветер, я вижу спрятавшийся за горизонтом дождь, приближающуюся грозу. Запахи, звуки тоже можно видеть. Они имеют для меня цвет. Твой голос, например, сиреневого цвета. А запах твой – светло-малиновый. Это странно звучит, но именно так я воспринимаю тебя. Жаль, я не могу видеть лиц. Но мне кажется, что ты красивая.

      – Не знаю, – пробормотала девушка.

      – Тебе неприятно, когда я так говорю?

      – Мне непривычно.

      – Но