Двое и одна. Григорий Марк

напуганы. Хотя и делаете вид, что ничего не боитесь со своим американским паспортом, который, кстати, уже конфискован… – Последнее слово он аккуратно подчеркнул двумя хорошо слышными чертами. – А нам с вами давно разобраться нужно. Это очень удачно, что вы сами приехали… Конечно, у вас есть право жаловаться. Но лично я не советую… Хотя процесс писания жалоб сам по себе успокаивает… Нет, справок мы не даем…

      Он задумчиво наклоняет голову, предоставляя возможность полюбоваться своей седеющей лысиной и напрягшимся загривком с толстыми белыми складками жира на выбритой шее. Потом снова пристально и долго смотрит взглядом, предвещающим много плохого. Знакомый холодок ползет у меня по спине. – Еще вопросы есть? – светским тоном интересуется он.

      Позабытая кривая улыбка, похожая на широкий шрам, застыла на его белом лице. Озабоченно глядит на свой «Ролекс», хмурится. Тело наливается властной тяжестью государственного человека, у которого каждая минута на учете.

      Встает, небрежно гасит сигарету и подходит вплотную. Стоит, широко расставив ноги. Становится выше ростом и шире в плечах. И вдруг, смахнув уже ненужную улыбку, приподнимается в воздух!

      Я запрокидываю голову так резко, что слышу треск своих позвонков. Судорога сводит душу. Секунду обалдело гляжу на него. Острый зайчик от «Ролекса» входит ко мне точно в мозг через левый глаз и начинает там поворачиваться. Неужели это происходит на самом деле? И против закона всемирного тяготения они тоже здесь обучены? Или у них свои собственные законы и вместо силы притяжения тут сила отталкивания? Наконец до меня доходит, что это сон. Здесь все должно происходить медленнее, чем наяву, и закон всемирного тяготения не работает. Так же как и все остальные законы. Раньше всегда летал во сне я сам, а теперь взлетел мой Ведущий.

      Он висит молча с вытянутыми руками и растопыренными пальцами, нагнувшись ко мне. Что-то среднее между тенью Великого Инквизитора и левитирующей статуей Командора. На белом указательном пальце черный перстень. Спина и ноги образуют очень тупой угол, и я внутри его. Перекошенная от напряжения, белая с красными пятнами морда становится красной с белыми пятнами. Почему-то вижу ее сейчас крупным планом. На раздувшейся шее круглый подбородок. Затвердевшие желваки. Не поворачивая головы, он тщательно водит своими точно сфокусированными ледяными глазами, будто с головы до ног обрабатывает нервно-парализующей жидкостью.

      Между этой секундой и следующей глубокая пропасть. Смотрю снизу в черные, вороненые дыры командорских ноздрей посредине белого расплывшегося пятна, нацеленные мне в лицо, и неожиданно для самого себя решаю, что буду сопротивляться. Передергиваю плечами, чтобы остановить холодные твердые мурашки, волнами бегающие уже не только по спине, но по всему телу. Сейчас мне страшно и весело. Душа хищно выгнулась навстречу ему и приготовилась к прыжку.

      Похоже, он понимает. Тело его наливается темной тяжестью, которая может обрушиться мне на голову в любой момент, и он бесшумно