Жизнь как жизнь. Виктор Рябинин

подробности преступного события. Вот на эти детали недостатков со стороны некоторых корреспондентов и фотографических работников любимой газеты мы с Васькой и решили заострить внимание частной редакции. Ведь если пересмотреть зачитанные до дырок подшивки газеты в библиотеке, то сразу становится понятным, кто самый любимый автор у нашего обывателя. Например, Наум Трёхмушкетёров сразу умел брать быка за рога. Он не прятался за личный либерализм, а сразу пускал кровь по страницам даже в период посевной, когда зазевавшийся после законного выходного механизатор жертвовал пару пальцев в недра агротехники ради будущего урожая озимых хлебов. Этот спецкор из любой отрезанной на пилораме фаланги делал конфетку. Каждый случай травмирования, под умелым пером Наума превращался в кровопролитную сводку с боевых мест производственных отношений и собирал вечерами целый консилиум знатоков чуть ли не у каждого подъезда. Весь материал зачитывался вслух, а при утере кормильца, словесно организовывался сбор средств на пропитание вдовствующей вдове, если такая находилась, а срок был не условным. И вот такой мастер словесного резца и газетного промысла был уволен из поля зрения печатного органа по суду, якобы за нагнетание напрасной тоски в голове обывателя. Но ведь герой очерка почти всегда оставался живым, доставляя радость всем родственникам и соседям, которые, отказывая себе во многом, уже почти собрали деньги на скоропостижные похороны. А на фоне этого самоуправства чиновников, простому труженику цехов и полей приходится пользоваться телевизором. Но тут возникают большие разногласия среди думающего народа, так как ящик показывает события отдалённой дальности и бьёт по нервам выборочно и невпопад. То есть без учёта наших потребностей в знаниях семейных скандалов на ближних углах или о пожарах частного сектора.