Помечтай немножко. Сьюзен Элизабет Филлипс

не слышала: как-никак половая дискриминация в этой стране является нарушением закона.

      – Можете подать на меня в суд.

      Любая другая женщина сдалась бы, но у Рэчел в кошельке было меньше десяти долларов, сын был голоден, а ее машина сломалась.

      – Вы делаете большую ошибку. Не наняв меня, вы упускаете шанс, который представляется не каждый день.

      – Не знаю, как мне еще вам сказать, чтобы вы поняли, леди. Я не собираюсь вас нанимать, – сказал мужчина, положил на стойку отвертку, полез в задний карман и извлек оттуда бумажник, погнувшийся оттого, что долго пролежал в тесных джинсах. – Вот вам двадцать долларов. Берите и выметайтесь отсюда.

      Рэчел были очень нужны эти двадцать долларов, но еще больше ей была нужна работа, и потому она отрицательно покачала головой:

      – Милостыня мне ни к чему, мистер Рокфеллер. Я хочу получить постоянную работу.

      – Поищите ее где-нибудь в другом месте. Мне нужен человек, который в состоянии заниматься тяжелым физическим трудом. Здесь все надо вычистить, покрасить, починить крышу, а для этого требуется мужчина.

      – Я гораздо сильнее, чем может показаться на вид, и буду работать так усердно, как ни один мужчина на свете. Кроме того, я могу оказать вам психиатрическую помощь для разрешения ваших проблем.

      Едва произнеся последнюю фразу, Рэчел тут же пожалела об этом, потому что выражение лица мужчины стало еще более пустым и безжизненным.

      – Вам когда-нибудь говорили, что у вас слишком длинный язык? – спросил мужчина, почти не шевеля губами, и Рэчел подумала, что ему, наверное, здорово досталось от жизни.

      – Он вполне соответствует моим мозгам.

      – Мама?

      Владелец кинотеатра замер в напряженной позе. Рэчел повернула голову и увидела в дверном проеме Эдварда. Лицо мальчика сморщилось от страха и волнения.

      – Мама, я хочу тебя кое о чем спросить, – сказал он, глядя при этом на мужчину.

      – Что случилось?

      – Ты уверена, что мы не умрем? – спросил мальчик шепотом, однако, увы, достаточно громко, так что хозяин кинотеатра мог отчетливо слышать каждое его слово.

      Сердце Рэчел дрогнуло.

      – Да, я уверена, – сказала она и мысленно обругала себя за то, что пустилась в это рискованное путешествие в никуда. На что они с сыном будут жить, если она даже не знает, чего хочет от жизни? Никто из тех людей, кто ее знал, не дал бы ей работы, а это означало, что она могла рассчитывать на успех, лишь обратившись к кому-нибудь, кто приехал сюда недавно. Таким образом, получалось, что владелец кинотеатра «Гордость Каролины» в этом смысле вполне ей подходил.

      Мужчина тем временем подошел к старому черному телефонному аппарату, укрепленному на стене. Обернувшись, чтобы посмотреть, что он собирается делать, Рэчел увидела на стене выцветшую листовку, с которой на нее смотрело не лишенное приятности лицо покойного телепроповедника Дуэйна Сноупса. По нижнему краю листовки шла надпись:

      «Присоединяйтесь к нам, верующим из храма города Солвейшн. Мы – глашатаи воли Господней для всего остального мира!»

      – Дили, это