Причины и следствия моего Я. Игорь Сотников

в новую интерпретацию книги «Хождения по мукам». Что касается мелодрамы, то она, как и следовало, оформилась в свои слюнявые отношения этого засони и его пса, который всю ночь согревал своего хозяина. Ну и для любителей всего таинственного была заявлена очень впечатляющая умы храповая повесть.

      А ведь между тем, на этом первом нахрапистом этапе, этот критик, в тех или иных вариациях, сразу же старается бить по вашим рукам. И если вы не столь стойки и, не дай Бог, у вас не найдётся ручки под рукой или же вдруг, неожиданно ноутбук, загруженный обещаниями этого подлеца критика, ни с того ни с сего перестал загружаться, то скорее всего, что вы завтра по утру (а такие писательские порывы настигают вас почему-то в минуты вашей очень вечерней неустойчивости) сочтете всю эту вашу вчерашнюю попытку чепухой, не стоящей никакого внимания.

      Ну а если всё же, это решение идет из вашего очень глубокого изнутри, которое так просто не сломить техническими препятствиями, и вы, если что, даже готовы на экстремальные методы выражения своего слова – писать на песке, на воде, на заборе, выражать свою мысль ударом в зубы и в другие демонстративные места, что, надо заметить, всегда ведет к взаимопониманию, – то в этом случае этот однозначно хитроумный критик, когда вы, заняв письменный стол, вот уже готовы озарить мир новым словом, делает еще одну дерзновенную попытку:

      – Значит, ты всё-таки решил не внимать голосу благоразумия и пойти по этому, – запомни, – самому неизведанному пути?! – Критик пугающе завывает в ухе.

      – Да, решил. – Голос нового автора тверд и крепок как никогда.

      – Так, может, ты особого о себе мнения, где все эти классики от литературы лучше бы пошли поиграть в классики, чем оспаривали твое право на свое именное слово или вообще на свой авторский стиль?! Ну а сам Достоевский против тебя – всего лишь тварь дрожащая?! А думы Толстого со своим многотомием – слишком легкомысленны и вызывают лишь усмешку в тебе?! – Этот критик – тот еще гад и демагог, раз использует этот доказательный демагогический прием – отсыл к авторитетам. Но автора этим ловким ходом не проймешь, и он только укрепляется в своей решимости действовать, как того сам хочет.

      – А я таким и должен быть! – Полный ярости, бросит в лицо свое «я» автор. – Я, я, я, и только я! Только этим должен руководствоваться всякий встающий на свой путь будущий творец. И уже позже возможны отступы для таланта, но не для гения, где ваше «я» будет стоять рядом или же… Нет, только рядом с тем же Моцартом. Вот, блин, оговорился. Но, в общем, ты понял. – Сверкнет глазами автор и набьет или напишет предварительно-окончательный заголовок.

      – Ну, ну. – Только и прошипит заткнутый на время критик.

      – Что ну-ну? – Автор, как и любой другой, находящийся в процессе, конечно же, не любит, когда ему говорят под руку, и он, дабы окончательно заткнуть рот этой сующей свой длинный нос туда, куда его не просят,