Песнь Элмара. Мария Норд

не отвечал. Тарэмин некоторое время подождал, после чего, заметив, что Элмарец не намерен говорить, продолжил.

      – Только не надейся на смерть, умереть тебе я всё равно не дам. Ты мне нужен будешь в любом случае потому, что ты пока ещё лучший полководец и твои советы слишком дороги, чтобы тебя убивать. Только ты вначале подумай, хочешь ты так жить, или нет?

      Элофор вновь не произнёс ни слова. Тарэмин изучающее посмотрел на элмарца. Признаваясь себе, он не хотел пытать его подобным образом, прекрасно зная о последствиях этих действий, но другого выхода он сейчас не видел. Он надеялся, что сумеет запугать пленника, но надежда не оправдалась. Что ж, придётся пытать по-настоящему. Или ещё понадеяться?

      – Элофор, одумайся. Я не пустые слова говорю. Ты ещё пожалеешь о своём упорстве, слышишь?

      Элмарец вскинул голову.

      – Делай, что хочешь, – в конце концов, едва слышно произнёс он. – Мне всё равно.

      – Какой ответ ещё от тебя ждать? – устало вздохнул Тарэмин, после чего, не без опаски, приказал начинать.

      Элофор стоял, опустив голову, сжав кулаки и ожидая новой боли. Да, он прекрасно понимал, к каким последствиям может привести эта пытка, понимал, что с ним никто не будет возиться, что его, скорее всего, закинут куда-нибудь, где он не будет мешаться, и, может, будут вытаскивать только тогда, когда понадобится его совет, а, может, и нет. Нет, конечно, он не хотел провести всю свою вечную жизнь вот так, являясь ничем, разве что тряпкой, об которую можно будет вытирать ноги. Но избежать этой участи ценой жизни своего брата и ценой существования Элфина он не может. Что значит его жизнь и его судьба по сравнению с жизнями и судьбами целого народа? Ничто, он обязан это признать. И, будь, что будет.

      В этот же миг внезапная острая боль в середине позвоночника заставила его вскрикнуть и изогнуться. Тарэмин рассмеялся.

      – Я говорил, ты эту пытку не вынесешь. Ты даже не стонешь, ты вскрикнул. Пора сдаться, Элофор!

      Элмарец не ответил, крепко стиснув зубы и готовясь принять новую боль.

      – Помни, что я говорил, – бросил Тарэмин. Конечно, Элофор помнил, помнил, когда новая и новая мучительная боль карабкалась вверх, перебирая позвонок за позвонком, заставляя сжимать зубы и выгибать спину. Помнил он и тогда, когда что-то острое прошлось по всей спине, от шеи до пояса, заставив хрустнуть каждый позвонок, что даже Тарэмин сморщился и как-то пристально взглянул на Элофора. Стиснув зубы, Элмарец молчал.

      – Ему, что, нравится всё это, – буркнул Халмор, толкнув Элофора в затылок. Ответа не последовало.

      – Эй! Слышишь?! – Халмор толкнул пленника ещё сильнее. – Скажи хоть что-нибудь!

      – Халмор, оставь его, – небрежно протянул Муилтаур, вольготно устроившись в кресле Тарэмина, на время вышедшего, чтобы решить какой-то очередной вопрос, так не вовремя пришедший из Ангмина, и безучастным взглядом наблюдая за полуживым Элмарцем. – А, он, правда, умирает, – изложил он свои наблюдения.

      – А,