Волшебная скалочка. Рассказы участников курса писательского мастерства. Светлана Локтыш

Фрося достала скалку. Положив её на крепкий дубовый стол, пошла за начинкой. В эту минуту раздался торопливый стук в дверь.

      Фрося обрадовалась, наскоро заправила прядь седых волос под косынку:

      – Дед, скорей открывай! Верно, Степан со своими. Средненькие всегда первенькие…

      Фёдор неспешно отворил тяжёлую дверь, обитую ватином, и озадаченно отошёл в сторону: в избу ввалился краснощёкий, в мохнатой ушанке, посеребрённой инеем, почтальон Митяй.

      – Доброго здоровьичка, дед Федя, баба Фрося, – широко улыбаясь, он стянул рукавицу и пожал руку деду. – Вот, телеграммы вам. Ажно три штуки!

      Фрося, затаив дыхание, нащупала край стола. Держась за него, опустилась на стул. Комкая передник морщинистыми пальцами, глядела то на Митяя, то на мужа:

      – Как… Телеграммы… Федь! Случилось что ль?

      Фёдор принялся шарить по карманам в поисках очков, а Фрося запричитала:

      – Митяй! Читай! Ох, не выдержу! Чего там?!

      Митяй присел на скамью возле двери, снял шапку:

      – Жарко у вас, баба Фрося!

      – Читай, ирод! – взвизгнула баба.

      – Ладно-ладно, спокойно.

      Почтальон развернул первую телеграмму: «Заболели приедем шестого поздравляем Иван». Вторая гласила: «Работаем ждите четвёртого новым годом Степан». А в третьей значилось: «Дали путевку санаторий отказаться невозможно будем шестого поздравляем Катя».

      Дед Фёдор вздохнул, погладил рубаху в области сердца. Взял телеграммы у почтальона, невидящим взглядом пробежал по строчкам. Баба Фрося притихла, краешком передника утёрла навернувшиеся слёзы. За последние сорок с лишним лет этот Новый год – первый – без детей и внуков в их большом доме.

      Митяй озадаченно смотрел на стариков:

      – Вы чего раскисли? Ну, все живы же. Вон, Стёпка уже четвёртого будет со своим балаганом… Баб Фрося, дед Фёдор, ну вы это…

      – Митяй, холодец хочешь? – спросил вдруг Фёдор.

      – Ага, – почтальон начал расстегивать пуговицы тулупа, думая, что его приглашают завтракать. – Правда, мне ещё к Игнатьевым и Власенкам надо…

      – Да я тебе с собой дам, – Фёдор вышел в сени и через пару минут вернулся с сумкой, в которую аккуратно составил две внушительные плошки с холодцом. – Нам с Синьей одним не съесть всего, что наготовили…

      Фрося всплеснула руками:

      – Батюшки! А как же пирог? Я ж его вчера испекла ввечеру!

      Митяй быстро застегнулся:

      – Спасибо вам, хозяева, но я пойду. Пирог вы кому другому предложите, я один тоже лопнуть не должон! – потом, нахлобучив шапку, добавил, – Ну… Ежели только малюсенький кусочек…

      Почтальон ушёл, а дед Фёдор опустился на скамью возле дверей, взял телеграммы. Перечитал, едва шевеля губами, посмотрел вокруг.

      В избе было тихо и по-новогоднему уютно: наряженная большая ёлка, окружённая подарками, яркое полотенчико в красном углу с иконами, диваны украшены накрахмаленными вязаными салфеточками…

      Фрося встала у стола:

      – Дед, ну, пельмени-то не пропадут. Давай уж лепить,