Крылья. Мария Валентиновна Герус

о том, что он, мол, сорвался, велел выгнать из будуара, служившего мужской спальней, любопытных девчонок и разделся до пояса, так что все желающие могли полюбоваться его синяками. Пять багровых пятен на правом предплечье. Пять таких же пятен на левом.

      – Чуть руки не оторвал, – скупо пояснил он.

      – Выходит, крайны видят в темноте, – внимательно осмотрев его кожу, сообщил Илка.

      – И стерегут. Днём и ночью.

      Илка вяло кивнул, покосился на Варкину грудь, тощую, но с ясно выступающими мышцами и отвернулся. Его собственные мышцы покрывал порядочный слой жира. Но тут ему пришло в голову, что всё это уже не важно. Псам всё равно, какое мясо, жирное или жилистое. Они всё сожрут.

      А ведь Варка почти смог… Но теперь верёвка потеряна. И снаружи проклятый крайн. А внутри, во дворце, мантикоры. Ум человека, сила льва, яд тысячи скорпионов. Ах да, там ещё и охраны полно. Но это уже пустяки, мелочи жизни. Впору героическую балладу писать. Дети против чудовищ.

      Потянулись серые, скользкие, до тошноты бессмысленные дни. Илка считал их, просто чтобы не свихнуться. В покоях Безумной Анны воняло всё хуже и хуже, потому что древний нужник, многие годы верно служивший безумной королеве, явно не справлялся с потребностями двадцати пяти лицеистов, несмотря на то, что кормили их очень скудно. Содержимое жбана, который ближе к вечеру приносили два охранника, уже никому не казалось помоями. Ели торопливо и жадно, скорчившись над самодельной посудой, чтобы не отобрали. Сначала руками вытаскивали твёрдые кусочки, потом выпивали остальное. Ложка была только у Жданки с Фамкой.

      Примерно на пятый день Андрес в компании с Петрусом и косоглазым Вильмом присвоили себе право делить похлёбку. Спорить никто не посмел. Андрес был самым здоровым и самым старшим в классе, а Петрус немногим ему уступал.

      На седьмой день случилась драка. Причина была обычная – Варка и его девчонки. Андрес отогнал от жбана Жданку и Фамку, присовокупив при этом, что не собирается кормить всякое охвостье, живущее в Норах. Варка вступился, не столько от большой любви к Фамке, сколько из ненависти к обнаглевшему Андресу. Конечно, он тут же схлопотал и от Андреса, и от Петруса, и от Вильма, но, как всегда, упёрся и попытался отмахаться от всех троих. С ног его сбили довольно быстро, и Илке стало ясно, что дело кончится плохо.

      Глаза у Андреса побелели от ярости, левое веко мелко подёргивалось, голос сорвался на визг. Илка вдруг понял, что у Андреса не все дома. Всё-таки погибший Витус был его другом.

      Вступаться за Варку умный Илка не собирался. Не полудурок же он, в самом деле, в открытую лезть к Андресу. Да и какая разница, днём раньше, днём позже – для них уже всё равно. Смотреть на то, как под истошный визг девчонок будут добивать Варку, ему не хотелось. Но он всё же смотрел, не мог отвести взгляд.

      Из под локтя озверевшего Андреса вынырнула мелкая Жданка. Вынырнула и оказалась между кашлявшим на полу Варкой и разъярённой троицей.

      – Со всеми не справлюсь, –