Ревнивая печаль. Анна Берсенева

в его звоне была тревога, как во всяком ночном звонке. Вика давно уже выписалась, Лера была в палате одна и не сразу проснулась, слыша во сне назойливые звонки. Да и когда проснулась, схватила трубку – не сразу поняла, почему слышит Аленкин голос.

      Аленка звонила ей часто и, конечно, могла позвонить для того, чтобы сообщить, как похоже нарисовала кошку. Но не ночью же!

      – Киска, что случилось? – спросила Лера, стараясь не напугать ребенка тревожными интонациями.

      – Мама, бабушка заболела! – услышала она в трубке. – Я проснулась, пошла в туалет, а она мне сказала, что ей плохо… А теперь она так лежит… Мама, я боюсь!

      Лера почувствовала, что все у нее внутри холодеет и сердце начинает стремительно биться.

      – Лапочка, бояться не надо, – сказала она. – Ты знаешь что сделай: поднимись-ка наверх, к тете Зосе, и попроси ее зайти. А я пока вызову по телефону «Скорую», и она сразу приедет к бабушке.

      – Я уже ходила к тете Зосе! – В голосе Аленки слышны были слезы. – Ее дома нет, никто не открывает.

      Это было как раз то страшное стечение обстоятельств, которого невозможно было ни предусмотреть, ни избежать. Невозможно было даже требовать от перепуганного ребенка, чтобы он ломился во все соседские двери.

      – Аленочка, «Скорая» сейчас приедет, – повторила Лера, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я уже ее вызываю, не волнуйся. И я тоже сейчас приеду, слышишь? Я уже одеваюсь!

      «Какая же я идиотка! – думала Лера, торопливо натягивая джинсы, на которых уже не до конца застегивалась «молния». – Зачем было ложиться черт знает куда, на Ленинский? Пока отсюда доберусь…»

      Каждая минута стучала у нее в висках, пока она спускалась по лестнице с пятого этажа – как назло, ко всему еще не работал лифт, а голова у нее кружилась после месяца лежанья, – пока объяснялась с вахтерами, ловила машину на пустынном проспекте…

      Ей страшно было представить, что происходит сейчас дома. Ночь, Аленка, перепуганная бабушкиной неподвижностью… У Леры самой пальцы холодели, когда она думала, что же произошло.

      Ей повезло, она поймала машину почти у выхода из больницы. Правда, шофер показался ей не слишком трезвым и даже пытался с ней заигрывать. Но Лерины слова о том, что она спешит к больной матери, а еще больше, наверное, ее смятенный вид – сразу на него подействовали.

      – Ну, держись тогда, девушка, – сказал он. – Какой же русский не любит быстрой езды!

      Лера ожидала увидеть «Скорую» у подъезда. Но двор был пуст, и только мамины окна светились в темноте.

      Еще взбегая по лестнице, она услышала, что Аленка всхлипывает под дверью. Едва Лера открыла дверь, та бросилась к ней, со всего разбега уткнулась головой в живот; Лера даже не успела сдержать ее испуганный порыв.

      – Мама, она совсем молчит, совсем! – в голос заплакала Аленка. – И не двигается нисколько! Я ее зову, а туда заходить боюсь…

      Лера вбежала в мамину комнату, присела на край кровати. Стремительные, сумбурные обрывки мыслей проносились в ее голове.

      «Боже