Легенда. Дэвид Геммел

кролики способны рассуждать?

      – Не знаю. Это я так…

      – Тогда зачем говоришь? Странный ты все-таки.

      – Так, отвлеченная мысль. Разве у тебя их не бывает? Разве ты никогда не задаешься вопросом, откуда цветок знает, когда ему расти? Или как лосось находит дорогу в места нереста?

      – Нет. Готово или нет?

      – Ну а о чем же ты думаешь, если не прикидываешь, как бы ловчее убить человека?

      – О еде. Готово наконец?

      Рек поддел прутиком кусочек глины и поглядел, как она шипит на снегу.

      – Что ты такое делаешь? – спросила она.

      Рек выбрал камень с кулак величиной и разбил им глину, под которой обнаружилась полусырая, плохо ободранная тушка.

      – Выглядит неплохо, – сказала Вирэ. – Что дальше?

      Он потыкал палочкой дымящееся мясо.

      – Ты в состоянии это есть?

      – Разумеется. Можно позаимствовать твой нож? Тебе что отрезать?

      – У меня еще осталась овсяная лепешка, и я, пожалуй, удовольствуюсь ею. Может, оденешься все-таки?

      Они разбили лагерь в неглубокой лощине под прикрытием скалы. Впадина в камне, недостаточно глубокая, чтобы зваться пещерой, все-таки отражала тепло и неплохо укрывала от ветра. Рек жевал лепешку и смотрел, как Вирэ уплетает кролика. Зрелище – не из самых возвышенных. Остатки она зашвырнула за деревья:

      – Барсукам на закуску. Неплохой способ готовить кролика.

      – Рад, что тебе понравилось.

      – Ты не очень-то привычен к жизни в лесу, верно?

      – Я стараюсь.

      – Ты даже выпотрошить его не сумел. Весь позеленел, когда показались внутренности.

      Рек швырнул огрызок лепешки за останками кролика.

      – Пусть барсуки и на сладкое что-нибудь получат.

      Вирэ весело хихикнула.

      – Ты просто чудо, Рек. Ты не похож ни на кого из знакомых мне мужчин.

      – Подозреваю, что дальше ничего хорошего не услышу. Не лечь ли нам спать?

      – Нет. Послушай меня. Я серьезно. Всю жизнь я мечтала о человеке, которого когда-нибудь встречу. Я представляла его высоким, сильным, добрым и понимающим. И любящим. Я не верила, что он и вправду существует. Почти все мои знакомые были солдаты – грубые, прямые как копье и столь же способные на нежные чувства, как бык в охоте. Встречались мне и поэты, сладкоречивые и нежные. С солдатами я тосковала о поэтах, с поэтами – о солдатах. И совсем уже разуверилась, что на свете есть человек, которого хочу я. Ты меня понимаешь?

      – Значит, ты всю жизнь искала человека, который не умеет готовить кроликов? Как тут не понять.

      – Ты правда понимаешь? – тихо спросила она.

      – Да. Но ты говори дальше.

      – Ты и есть тот, о ком я мечтала, – зарделась она. – Ты мой Трусливый Герой – мой любимый.

      – Я так и знал, что добром это не кончится.

      Она подбросила дров в огонь, и он протянул к ней руку.

      – Сядь поближе. Так теплее.

      – Я поделюсь с тобой одеялом. – Она села поближе и положила голову ему на плечо. – Ничего, если я буду