Легенда. Дэвид Геммел

сама.

      – Давай останемся еще на денек. Так мы сможем… лучше узнать друг друга. Начали мы неважно, хотя ты уже трижды спас мне жизнь.

      – Нет, только однажды. Ты слишком крепкая, чтобы замерзнуть. А в третий раз нас обоих спас Груссин. Но я согласен остаться до завтра. Только мне неохота больше спать на полу.

      – Тебе и не придется.

      Настоятель улыбнулся смущению молодого альбиноса, разомкнул мысленную связь и вернулся к своему письменному столу.

      – Поди ко мне, Сербитар, – сказал он вслух. – Ты не жалеешь, что принес обет безбрачия?

      – Иногда жалею, – честно ответил юноша, поднимаясь с колен. Он отряхнул свое белое одеяние от пыли и сел напротив настоятеля.

      – Девушка достойна, – сказал он, – мужчина мне непонятен. Они станут слабее, познав друг друга?

      – Сильнее. Они друг другу нужны. Вместе они – единое целое, как в Священной Книге. Расскажи мне о ней.

      – Что я могу сказать?

      – Ты входил в ее разум. Расскажи мне о ней.

      – Она княжеская дочь. У нее нет уверенности в своих женских чарах, и смутные желания владеют ею.

      – Почему так?

      – Она не знает почему.

      – Это я понял. Но ты-то знаешь?

      – Нет.

      – А что ты скажешь о мужчине?

      – В его разум я не входил.

      – Знаю – но все-таки?

      – Его снедает страх. Он боится смерти.

      – Ты считаешь это слабостью?

      – В Дрос-Дельнохе – да. Там почти всех ждет верная смерть.

      – А быть может, в этом его сила?

      – Не понимаю, как так может быть?

      – Что говорил о трусах и героях философ?

      – «По самой природе определения только трус способен на высочайший героизм».

      – Ты должен созвать Тридцать, Сербитар.

      – Неужто главой буду я?

      – Да, ты будешь Голосом Тридцати.

      – Кем же тогда будут мои братья?

      Настоятель откинулся на спинку стула.

      – Арбедарк – Сердцем. Он силен, бесстрашен и правдив. Менахем – Глазами, ибо наделен даром. Я же буду Душой.

      – О нет! Я не могу приказывать тебе, учитель.

      – Ты должен. Остальных назначишь сам. Я полагаюсь на твое решение.

      – Но почему я? Глазами следовало бы стать мне, а главой – Арбедарку.

      – Доверься мне. Все откроется после.

      – Я выросла в Дрос-Дельнохе, – говорила Вирэ, лежа с Реком перед жарким огнем. Он подложил под голову свой свернутый плащ, ее голова покоилась у него на груди. Он молча гладил ее волосы. – Это величественное место. Ты бывал там?

      – Нет. Расскажи мне о нем. – Реку не особенно хотелось слушать этот рассказ, но и говорить он не хотел.

      – Его ограждает шесть стен, и в каждой двадцать футов ширины. Первые три возвел Эгель, Бронзовый Князь. Но город рос, и пришлось построить еще три. Крепость загораживает собою Дельнохский перевал. Только этим путем может армия пройти через горы, если не считать Дрос-Пурдола на западе и Кортсвейна на востоке. Мой отец перестроил старый замок и сделал его своим домом. С башен открывается прекрасный