Рубиновое сердце богини. Екатерина Лесина

пожал плечами. Ясно. Не знает. Или знает, но не скажет, тоже мне, партизан выискался.

      Вошла я без стука, о чем моментально пожалела – Гошик обнимался с Лапочкой, да так, что… Обидно, хоть и бывший муж, но у меня все внутри переворачивается, когда на Лапочку смотрю, а она, как назло, с каждым днем краше становится. И сейчас: кудряшки растрепались, щечки раскраснелись, глаза блестят. Я рядом с ней чувствую себя старой неуклюжей коровой.

      – Искал? – Лапочку я решила игнорировать.

      – Да. – Гошик смущенно потупился.

      – Вас стучать перед тем, как войти, не учили? – Ей даже злость шла.

      – У меня вообще с образованием туговато.

      – Оно и видно.

      – Девочки, прекратите немедленно. Маша, тут такое дело… Февраль месяц мертвый… Прибыли никакой… И работник новый… Пришлось потратиться…

      – Так. Стоп! – прервала я Гошкины излияния. – Как это никакой прибыли? Не может такого быть! – Февраль, конечно, не декабрь, но все же…

      – Вы нам не верите? – Лапочка вступила в бой. – Вот отчет бухгалтера! Надеюсь, Светлане вы еще доверяете? Читайте, читайте, что ж вы стали? Проверяйте нас!

      Я проверила чисто из принципа, хотя понимала – если уж Лапочка дает мне бухгалтерию проверить, то Гошик не врет, и не видать мне прибыли за февраль месяц.

      Но как же так? Я ведь хорошо помнила – в феврале у нас было больше заказов, чем в январе. И вообще…

      – Ты, конечно, можешь потребовать… Но…

      Требовать? Я усмехнулась. Что требовать? Процент с минуса? Похоже, на моих планах по обновлению гардероба придется поставить крест.

      – Хоть зарплату-то дадут?

      – Дадут, дадут, – заверила Лапочка, она почти сияла от счастья. Вот идиотка, это ж не только я в минусе, но и Гошик, а следовательно, и Эллочка. Чему радоваться? Я поднялась, собираясь уйти, не тут-то было.

      – Маш, тут это, еще кое-что… Володя жаловался, – вздохнул Гошик. Он терпеть не мог разборок между подчиненными. – Ты опаздываешь все время. Грубишь. Указания игнорируешь. Да еще с Демкой его стравила. Зачем, Маш? Ты ж большая девочка, понимаешь, что Запольский нам нужен. Я столько усилий приложил, чтобы переманить его из «Супры», а ты работать мешаешь.

      – Это он так сказал?

      – Неважно. Прекращай ты это, ладно?

      – Ладно. – Меня распирало от злости. – Еще вопросы есть или я могу идти?

      – Иди.

      Кажется, я круто пролетела со своей надеждой на удачный день. Все, буквально все валилось из рук. Херувим четыре раза заставил переделывать концепцию рекламного буклета одной туристической фирмы, а потом взял и принял самый первый вариант. Да и со Светочкой поругались из-за какой-то дурацкой бумажки, которую она мне якобы передала, а я потеряла, хотя никакой бумажки я в глаза не видела. Но Херувим, приняв сторону Светочки, заставил меня трижды перерыть все бумаги в кабинете. В третий раз под личным его присмотром. А когда проклятая бумажка нашлась, причем в другом месте, и не подумал извиниться.

      Наконец рабочий