Новик, невольник, казак. Степан Кулик

что я с недоверием к твоему рассказу отнесусь. Мы хоть и в плавнях сидим, да не на краю света. Тоже кое-что слышим и видим.

      Полупуд неуверенно поглядел на кормщика. Кошевой перехватил взгляд.

      – О разбойнике беспокоишься? Забудь… Как бишь звали его? – поинтересовался таким тоном, словно говорили о ком-то отсутствующем.

      – Как крестили, того не ведаю, а в ватаге Типуном кликали. Он у них кормщиком был. Хороший кормщик…

      – Это да, – согласился кошевой и продолжил ни на кого не глядя, словно сам с собою разговаривал: – Семен всегда на кормиле лучше других себя казал. Помню, однажды, годков десять тому или больше, мы в Варну ходили. Так если б не Семен, может, и назад не вернулись. Такой туман на море лег, что весло в вытянутой руке не разглядеть. А он, сучий сын, будто нюхом землю чуял…

      – Какой Семен? – Полупуд удивленно глядел на кошевого.

      – Которого ты, Василий, в плен взял… – засмеялся Серко. Вскочил и в пару шагов оказался рядом с Типуном. Сдернул кормщика со скамьи и сгреб в объятия. – Ну, здорово, друже. Где ж ты столько пропадал. Я уж и ждать перестал. Думал, всё… Нашел покой в столь милой твоей душе пучине вод Днепровых.

      – Их стараниями… – проворчал кормщик, морщась. Видимо, объятия разбередили рану. – Так могло и случиться, типун мне на язык. Господь оборонил. Всего лишь поцарапали немного. Но ты, Иван, не веселись сильно. В Кызы-Кермен я не доплыл. С людьми не встретился. Поэтому толком ничего не разузнал, в доверие к предателям не втерся и, помимо слухов, прибавить ничего не смогу. Будем надеяться, что хоть Полупуд не с пустыми руками на Сечь пожаловал. Одно верно – война грядет. Большая война… Порта, как осиное гнездо, гудит. И крымчаки табуны на дальние пастбища не гонят, рядом с улусами держат. А это, сам знаешь, примета верная.

      – Это да… – кошевой отпустил Типуна и вернулся на свое место. – Говори, Василий. Больше перебивать не стану. Просто хотел, чтобы ты знал, что тут все свои. И что Семен Типун такой же товарищ войска Низового, как и мы с тобой. А что разбойником прикидывался, так служба у него такая. Во имя веры нашей, Православной церкви и Отчизны.

      «Любите сюрпризы! – охнул я мысленно. – Кино и немцы, блин! Штирлиц отдыхает…»

      Полупуд выложил карту у Сафар-бея и приступил к рассказу, время от времени кивая в мою сторону. А я под шумок тихонечко стянул с подноса печеное яйцо и сунул в рот.

      Во-первых, проголодался. Во-вторых, так лучше думается. Особенно если вопрос врасплох застанет. А поразмыслить есть о чем. Ведь, как ни крути, а своим героизмом мы сорвали чью-то тайную операцию по внедрению нашего лазутчика во вражеский стан. Операцию настолько важную, что кто-то счел груз сотни новейших мушкетов и огневой припас к ним вполне адекватной ценой за легализацию агента. И просто так, даром, нам это с рук не сойдет. К гадалке не ходи… Значит, надо срочно что-то придумывать. Так сказать, ответный ход. Причем не менее ценный и результативный.

      Глава четвертая

      – Ключ…

      Типун протянул руку, тем самым возвращая меня обратно