Проклятие двух Мадонн. Екатерина Лесина

и мы не имеем возможности задерживать гостей, если их родственники не желают… оставлять их здесь.

      – Вернее, платить по счетам.

      Всеволод Петрович лишь развел руками. Ну а чего, собственно говоря, я ждала?

      – Вообще-то полагаю, что причин для беспокойства нет, – мягко заметил Всеволод Петрович. – Это всего лишь образы, пусть даже весьма интересные… сами подумайте, кому нужно убивать Ольгушку, она такая милая, нежная, впечатлительная… чересчур уж впечатлительная.

      – То есть ей показалось?

      – Вполне вероятно, что некий мужчина, родственник, друг семьи… я не знаю, и это не суть важно… попытался уделить Ольгушке внимание. Это вполне нормально, она привлекательная молодая женщина, но, к несчастью, склонна несколько неадекватно оценивать происходящее вокруг нее.

      – Хотите сказать, что ухаживание этого гипотетического мужчины она приняла за желание убить?

      – Ее ухажер мог оказаться… чересчур энергичным для Ольгушки. Порывистым или, не знаю, ревнивым. Вы ведь знаете, на что способны мужчины в припадке ревности? А теперь представьте, как отреагирует Ольгушка в подобной ситуации?

      Что ж, теория Всеволода Петровича была стройной и логичной, а главное, вполне увязывалась с Ольгушкиным характером.

      – И единственное, что могу посоветовать – забыть об этом разговоре, вот увидите, Сашенька, завтра она и сама не вспомнит… чужие фантазии – престраннейшая вещь.

      Ночью я долго не могла заснуть, думая о том, стоит ли верить, а если стоит, то кому: Ольгушке или доктору?

      Игорь

      Тетин дом напоминал дешевую шкатулку, из тех, что продают на развалах: снаружи лак, блеск и яркая цыганская роскошь, а внутри – голые, чуть приглаженные шкуркой доски. На самом деле и внутри, и снаружи все выглядело одинаково прилично, но всякий раз, приезжая в поместье, Игорь не мог отделаться от навязчивого шкатулочного образа.

      Тетушка, изображая радость встречи с любимым племянником, соизволила спуститься в гараж, и это свидетельствовало о том, что обстановка в доме была накаленной. В противном случае она в жизни бы не сунулась в это «мерзкое, грязное, вонючее место».

      – Милый, как я рада тебя видеть. – Берта улыбалась. – Совсем забыл старушку.

      Ну это она на комплимент напрашивается. Сегодня, как и всегда, при параде: огненно-рыжие кудри уложены в замысловатую прическу, морщинки тщательно припудрены, жирные черные стрелки придают глазам восточный разрез, а на тощеньком запястье позвякивают браслеты.

      – Ну и как, надолго?

      – Похоже, надолго. – Игорь, наклонившись, поцеловал белую, пахнущую ванилью и духами щеку. – Здравствуй, Берта. Сама ведь знаешь про обстоятельства…

      – Ах да, конечно, обстоятельства… всю жизнь только это и слышу. Если бы не обстоятельства, ты бы в жизни не приехал навестить старую, больную тетку, позволяя той задыхаться в этом гадюшнике…

      Про гадюшник она вовремя вспомнила.

      – Все уже здесь?

      – Ну все – не все, но большая половина.