Симода. Николай Павлович Задорнов

и прошу обо мне также не заботиться. Чтобы не было случайностей.

      Эгава поблагодарил.

      «Вот и пойми их! Ну, да я сказал и повторять не стану!» – полагал Путятин.

      – Господа, теперь нам придется говорить о постройке корабля. Но в будущем дела решать можно вдвоем или втроем, и нет надобности для всякого пустяка конгрессы созывать…

      Раздался общий почтительный смех японцев.

      Эгава сказал, что он хотел бы сегодня, потом представить своих чиновников и объяснить, какие у кого из них обязанности при отношениях японских властей с прибывшими гостями, а также по делам кораблестроения.

      «Почему же потом?» – недоумевая, подумал Путятин.

      Накамура Тамея сказал, что он сейчас уезжает в город Симода. Он прибыл проститься с послом Путятиным, выразить ему наилучшие пожелания и твердую надежду, что все намерения посла осуществятся.

      Накамура Тамея говорил, прижав к груди свои большие руки. Его маленькие глаза ласково смотрели из-под большого выпуклого лба.

      «Кажется, я поторопился. Можно было выслушать Накамуру и не предъявлять ему претензии… Впрочем, Накамура умный человек…»

      – Вы, Накамура-сан, поймите меня…

      – Да, я вполне понимаю вас, посол Путятин.

      Капитан Лесовский знал, что секретарь дипломатического посольства, сопровождавший их в походе, должен по прибытии в Хэда возвратиться в город, где живут послы. При храме на этот случай держали наготове взвод вооруженных матросов для почетной церемонии. Степан Степанович послал офицеров с приказанием выставить караул во дворе.

      Путятин поднялся. Ему даже хотелось бы обнять, благословить и поцеловать перед разлукой этого заботливого японца, который так много старался для экипажа и офицеров после гибели судна. Адмирал еще раз попросил передать сердечную благодарность и приветы главным послам – Кавадзи и Тсутсую, жившим в ожидании возобновления переговоров в Симода. Кавадзи – умнейший дипломат, один из самых высших чиновников.

      – Если будет что-то важное для нас, может быть, приход русского судна, то вы, Накамура-сан, известите меня.

      – Будет обязательно так исполнено, – в порыве чувства ответил японец. – В таком случае я сам постараюсь незамедлительно приехать сюда, посол Путятин.

      – Зачем же вам беспокоиться?

      – Мне всегда очень приятно что-нибудь сделать для вас.

      – Я знаю это и благодарю!

      Едва Путятин и Накамура переступили порог храма, как лейтенант барон Энквист отдал команду и поднял сверкающий палаш. Звякнули ружья, и шеренга матросов взяла на караул.

      Адмирал и Накамура прошли перед строем. У ворот ждали носильщики и многочисленная свита.

      Прощаясь, Накамура, как всегда, тихо сказал:

      – Теперь, когда вы, посол Путятин, и рыцари-офицеры внесены в правительственный список Эдо Японского государства, вы видите перемены. Ваши требования здесь будут исполняться сразу, так же, как если бы их отдавал высший вельможа Японии.