Убийца теней. Джей Эм

стойкости перед искушением?

      «Неужели, неужели, неужели…» Слова Воллета подобно множеству раскалённых игл вонзались в ничем не защищённый разум Лорка. Он почувствовал, как по его щекам текут слёзы и, словно подкошенный, упал на колени и закрыл ладонями лицо.

      – Простите… простите меня, отец Воллет… – всё, что смог выдохнуть он, с трудом подавляя душившие его рыдания.

      – Встань, – почти бесстрастно приказал Воллет. – Идём.

      Пошатнувшись, Лорк поднялся на ноги. Первый священник собрался как будто поддержать его, но тут же отступил назад. «Не думай, что я поступил так, брезгуя оскверниться прикосновением к грешнику, – говорил взгляд его тёмных глаз. – Я лишь даю тебе возможность бороться самому. Вопреки всему я ещё доверяю тебе».

      Лорк хотел нагнуться, чтобы подобрать валяющиеся на полу книги, но Воллет сделал отрицательный жест, спорить с которым было нельзя:

      – Нет. Не трогай. Не усиливай искушения в них заглянуть. Предоставь иметь с ними дело тем, кто давно научился одерживать верх над своими низкими чувствами.

      Первый священник сам поднял книги и убрал на полку. Молодой человек понял, что Воллет при всей своей проницательности ошибся. Он не видел, как Лорк вытаскивал запретное сочинение из-за пазухи, и решил, что тот во внутреннем зале впервые, только прикоснулся к книгам и уронил их. Воллет не знает, что Лорк прочитал том, написанный Марвеном. Сказать ему, открыть всё?.. Но Лорк не нашёл в себе сил поступить так. Пусть причиной тому ещё одно наущение злого левобережного духа – покаяться во всём и до конца он сейчас просто не в состоянии.

      Чувства, которых Лорк словно бы лишился полностью, слушая слова Воллета, теперь возвращались к нему. Он с новой силой ощущал книжный запах, пропитавший воздух библиотеки, и видел цветные лучи, преломленные витражом. Сегодня они не такие яркие, как в тот день, когда он забрал книгу, потому что тогда было солнечно, а сегодня небо хмурится – наверное, дождь будет к вечеру.

      И ещё Лорк заметил вдруг стрекозу, непонятно откуда взявшуюся в библиотеке, летающую под высоким потолком. Прежде Лорк никогда не видел, чтобы стрекозы попадали в комнаты – это ведь не мотыльки, не мухи, не пчёлы с комарами. И, в отличие от всех этих насекомых, которые, угодив в плен, тщетно ищут выхода, колотятся об оконные стёкла и не замечают открытых дверей, радужная стрекоза, покружив по внутреннему залу, вылетела во внешний, а потом упорхнула дальше, на лестницу. Почему-то Лорк был уверен, что путь к свободе она определила безошибочно. Но тут же он удивился себе: как в такой момент можно о каких-то стрекозах думать?

      – Пойдём, – сказал Воллет.

      И Лорк покорно поплёлся за ним, гадая, что теперь предпримет первый священник. Мысленно он уже приготовился принять любое наказание. Месячный пост на хлебе и воде, ночные бдения в молитвах. Или даже… нет, ну не такое же страшное он совершил преступление, не воровство или… Хотя почему же – не страшное? Кто сказал, что непослушание и нарушение запретов