Про Клаву Иванову (сборник). Владимир Чивилихин

понял, что надо наплевать на ухмылочки, да было поздно. И все, можно сказать, из-за меня самого вышло. Я стоял у станка Клавы, говорил с ней о чем-то по-хорошему, и тут мастер наш подошел.

      – Что же это у нас делается? – спросил я.

      – А что?

      – Не тянет машинка.

      – Новая техника, – презрительно сказал мастер. – Придется оформлять протест заводу.

      – Специалиста надо.

      – А где его взять?

      – Постойте! – осенило меня. – Может, в воинской части есть кто подходящий с гражданки? Позвоним?..

      И верно – нашелся в стройбате такой солдат, что до армии работал наладчиком автоматов и вроде бы даже не то техникум какой, не то курсы окончил по станкам. Он культурненько так отшил всех советчиков, попросил принести документы на станок. Просмотрел их бегло и сказал:

      – Понятно.

      – Что понятно? – спросила Клава.

      – А то понятно, девушка, что станок авральный.

      – Как это авральный?

      – А так, что в последнюю декаду он собирался.

      – А что с ним?

      – Инструмент мне надо, девушка.

      Он провозился у радиального до конца смены, не обращая никакого внимания на Клаву, и она поняла, что девчата зря говорили, будто все солдаты одинаковые – как только вырвутся на волю, так сразу за кем попало приударяют. У солдата были короткопалые неторопливые руки и совсем без наколок. Инструмент они брали небрежно, словно бы даже совсем не замечали его, как не замечается ложка, когда ешь. Зато каждый мелкий шурупчик солдат подолгу вертел в пальцах, сдувал с него какие-то соринки, разглядывал, щурясь, на свет и чуть ли не облизывал. Он будто не слышал шабашного гудка, а когда Клава засобиралась, спросил:

      – Вы уже домой, девушка?

      – Ну.

      – Как хотите. – Он просто и дружески смотрел на нее. – Мне на этом станке не работать.

      – Но мне надо идти.

      – Я вас не держу, девушка.

      Назавтра он пустил станок. Обработал несколько деталей, так ловко регулируя скорость и подачу, что сверло в любой металл погружалось, как в масло. До конца смены он торчал возле Клавы и, когда она ставила ногу на педаль гидравлической подачи, подбадривал:

      – Смелей, смелей, девушка!

      Клава сначала смущалась, не зная, что это он так внимательно разглядывает – педаль или ее ноги без чулок, однако потом заработалась, потому что уж очень был хорош радиальный! Руки совсем не уставали и спина тоже, а сверло или развертка шли мягко и как-то даже красиво. Цех шумел, в проходах бегали какие-то люди. Клава ничего не замечала, но мне-то было видно, как солдатик, сидящий подле, внимательно разглядывает стеклянную крышу цеха, большой узел волос на голове Клавы, тонкую ее шею, босоножки на резиновом ходу, розовые пятки меж ремешков и снова крышу.

      Из депо они вышли вместе. Клава заспешила, и он тоже прибавил ходу, застучал сбоку сапогами.

      – Где вы живете, девушка?

      – А вам-то зачем?

      – Может, по