Англичанин Сталина. Несколько жизней Гая Бёрджесса, джокера кембриджской шпионской колоды. Эндрю Лоуни

от основной цели – проникновение в святая святых британской разведки. Бёрджесс покорно согласился, а в МИ-6 заявил, что коммунисты ему не поверят. Ведь он «очень успешно в течение последних пяти лет создавал себе репутацию пьяницы, возмутителя спокойствия, интеллектуала и фашистского ренегата»[278].

      После этого Бёрджесс представил русским кураторам другую идею, якобы идущую от Вивиана: он обратится в русское посольство в Лондоне и попросит помощи у посла Майского в написании книги о русском терроризме. «Тогда я смогу поехать в Москву, если британцы захотят, а русские одобрят мою работу»[279].

      Москва правильно оценивала своих людей, что доказывает психологический профиль Бёрджесса, составленный Дейчем: «Сначала он распылялся, часто действовал по собственной инициативе, не спрашивая нас, и, поскольку не имел опыта, совершал ошибки. Мы пытались заставить его снизить темп, и поэтому ему казалось, что он делает очень мало. Если он делал что-то не так в своей работе на нас, он приходил и честно обо всем рассказывал. Был такой случай. До ноября 1935 года я был в отпуске в Советском Союзе. У него был очень хороший друг – американец [имя не установлено], который в это время приехал в Лондон, и он [Бёрджесс] сказал ему, что выполняет особую работу. Впоследствии встретившись со мной, Малышка рассказал мне об этом, причем был в подавленном настроении – его мучило раскаяние. Сначала он пытался объяснить свой поступок отчаянием из-за невозможности контактировать с нами. Но потом он признался, что им руководило желание похвастаться. …Малышка – явный ипохондрик и всегда думает, что мы ему не доверяем. Это может объясняться главной чертой его характера – внутренней нестабильностью. Следует отметить, что за время работы на нас он существенно выправился в этом аспекте. Он неоднократно пытался убедить меня, что мы – его спасители. Отсюда его настороженность и опасения совершить ошибку, которая приведет к его отстранению от работы. Я продемонстрировал доверие к нему, заверив, что считаю его не посторонним человеком, а товарищем»[280].

      Глава 12. Встреча с Черчиллем

      Бёрджесс делал неплохую карьеру в Би-би-си. В декабре 1937 года его заработок увеличился с 300 до 400 фунтов. В конце года Маконахи дал такую характеристику юному продюсеру: «Блестящие способности, широкий кругозор, начитанность, острое чувство юмора. Он – восхитительная компания. Выпустил несколько прекрасных программ. Может делать это, если по-настоящему заинтересуется. Попадая в неловкую ситуацию, испытывает неуверенность в себе. Испытывает природную неприязнь к рутинной работе и потому, бывает, упускает детали. Он это понимает, и в последнее время существенно выправился. Любит свою работу и, приобретя опыт, станет еще более ценным сотрудником»[281].

      На фоне развивающегося международного кризиса Бёрджесс считал, что в Би-би-си должен быть собственный дипломатический корреспондент с доступом в Форин Офис и кабинетом в главном офисном здании, с допуском к секретной информации

278

Ibid., p. 238.

279

Burgess file 83792, Vol. 1, pp. 138–139, Deadly Illusions, p. 238.

280

Американский друг – должно быть, Дэвид Хэдли, теперь живущий в США. Burgess profile in ‘History of London Rezidentura’ file 89113, Vol. 1, pp. 350–351, цит. в: Deadly Illusions, p. 239.

281

BBC Written Archives, L1/68/1, 12 January 1938.