Небывалое неизбежно. Василий Головачев

мяуканье. Доносившаяся изнутри музыка стихла. Но к двери никто не подошёл.

      Назар кивнул.

      – Звони, пока не откроют.

      Леонтий начал нажимать на кнопку. После пятого мява из-за двери донёсся гортанный голос:

      – Чего надо?

      – Это Леон… откройте… вещи заберу.

      – Какие ещё вещи?

      – Мне рубашка нужна… и лекарства, – нашёлся Леонтий.

      – Тебе дали три дня на размышление. – Говорил с акцентом, так что не приходилось сомневаться в национальности соседей Леонтия.

      – Я ещё не решил…

      – Вот когда решишь – приходи.

      – Но я тут живу!

      – Это ты своей бабе скажи.

      – Козлы! – сорвался Леонтий, забарабанив по двери кулаками. – Козлы волосатые! Откройте! Я полицию вызову!

      Назар усмехнулся про себя. Брат случайно произнёс слово «козлы», всегда почему-то приводящее в неистовство аллахакбаровскую братию. Они должны были отреагировать.

      Они и отреагировали.

      Загремела щеколда, провернулся ключ в замке, дверь открылась. На лестничную площадку шагнул молодой кавказец в чёрно-серой майке с рисунком виселицы и чёрных трениках, бородатый, с густыми бровями и характерным восточноазиатским загаром. Нос у него был прямой, длинный, нависавший над узкими прямыми губами.

      – Ты что сказал, падла?! Я же тебя на куски покрошу!

      Назар вышел из-за двери и нанёс короткий удар в спрятанную под бородой челюсть парня.

      Кавказца унесло в прихожую. Пролетев по воздуху пару метров, он влип спиной в вешалку и свалился на загаженный пол, потеряв способность соображать.

      Назар скользнул за ним, прислушиваясь к голосам за дверями комнат и разглядывая неуютный, заваленный скарбом, грудами каких-то вещей и коробок, коридор «хрущёвки». Пахло здесь кожей, потом, мочой и жареным луком.

      Из-за двери ближайшей справа по коридорчику комнаты выглянул ещё один парень кавказской национальности, помоложе, с небольшой бородкой и татуировкой на шее, но не в серой майке, а в голубой футболке и синих тренировочных штанах с раздутыми коленями. Глаза его расширились: он увидел приятеля на полу в прихожей и гостя в двух шагах от себя.

      – Т-ты к-кто?.. Чего тут?.. Бакыр, вставай… ах ты, сука! Обух, наших бьют!

      Парень прыгнул к Назару, вытаскивая ниоткуда, буквально из воздуха, нож и целя в лицо капитана.

      Назар отклонился ровно на столько сантиметров, чтобы лезвие ножа прошло мимо щеки, перехватил руку парня, выбил нож и, продолжая движение, используя инерцию выпада, выкрутил руку нападавшего и бросил его через себя в стену коридорчика, сбивая висящее на стене корыто.

      Вскрик, грохот, стук рассыпающихся коробок, тишина.

      Назар нагнулся, подобрал нож – самодельный, хорошо заточенный, с массивной металлической рукоятью.

      Из туалета слева по коридору выбежал ещё один молодой парень, белый, славянской внешности, с петушиным гребнем из волос на бритой с висков голове, накачанный, с мясистым складчатым затылком. На нём были только чёрные шорты, да и те не застёгнуты.

      Обстановку он оценил быстро, метнулся