Небывалое неизбежно. Василий Головачев

что поеду я, скорее всего, в Сочи или в Крым. Сервис там сейчас на высоте.

      – Один поедешь? – с надеждой на другой ответ спросил Федот Викторович.

      – С компанией, – засмеялся Назар. – Может, кто из девчонок знакомых присоединится.

      – Своей половины, значит, не нашёл.

      – Ищу по уму, сам же советовал.

      – Я советовал – по сердцу и уму, – проворчал отец. – А если ты умнее всех – кто поймёт? Ладно, я брюзжу просто, ты ещё в свои двадцать девять не безнадёжен. Кстати, если ты в отпуске, рекомендую на пару дней слетать в Питер, на фестиваль «Белые ночи». Мы с Эльвирой собираемся, можешь с нами поехать, на «Сапсане», всего три часа в пути. Гергиев обещает собрать в Мариинке звёзд уровня Нетребко и Лопаткиной.

      – Подумаю, – после небольшой паузы пообещал Назар: ехать с новой женой отца в Санкт-Петербург ему не хотелось.

      Отец понял его чувства, перевёл разговор на другую тему:

      – Рассказал бы, как живут на Мальдивах. Игиловцы туда ещё не добрались?

      – Игиловцы нет, а сливки общества – да, и наших полно.

      – Ну, радикальных исламистских отморозков теперь везде полно, они способны взорвать себя в любом райском уголке и даже на Луне. Веня Губарев утверждает, что халифат есть зародыш конца цивилизации, и я ему верю. Это ящер, убийца, он обезглавливает, распинает и взрывает, обращает в рабство и готов погибнуть в «священной» борьбе против «неверных», то есть против всего человечества, по сути. А что ты там говорил о сливках?

      – Видел компанию из России – сопливые юнцы в золотых цацках и при золотых мобильниках. Хвастались, сколько они тратят в день не заработанных ими денег.

      – Ну, это не «сливки общества», а «смывки», они всегда кичатся неправедно нажитым и вседозволенностью. Их действительно можно встретить где угодно. Стыд в обществе потерян, понятие чести и бесчестья не устарело, а исчезло за ненадобностью. И ведь это не лечится… Раньше говорили в застолье: спой что-нибудь для души! И кто-то, не кобенясь, затягивал песню, которую подхватывали все, и души их соединялись. А что сейчас?

      – Сейчас тоже поют.

      – Ты слышал – что именно? «Ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже».

      Назар засмеялся:

      – Это старая песня, нынче поют: «Уходи и дверь закрой, у меня теперь другой». Хотя встречаются и нормальные русские песни, задушевные, в нашей компании хотя бы. Ты же понимаешь, что в кого заложили, то и выходит наружу. А вы с мамой нас правильно воспитывали, поэтому меня лечить не надо.

      Федот Викторович улыбнулся:

      – Лечить не надо, а зуб тебе в детстве пришлось-таки менять.

      – Так то друг детства выбил, на тренировке. С зубами у нас у всех проблемы. В остальном же всё хорошо, не надо по врачам бегать.

      Хромов-старший погрустнел:

      – Мне мой двоюродный братец пишет, загибается народ в глубинке. В результате так называемых реформ ликвидировали медпункты и больнички в сёлах, фельдшерско-акушерские пункты, роженицам теперь приходится ездить за сотни километров в городские больницы. Ну, уничтожают медпомощь на корню, и только.

      Назар кивнул.