Черная кошка в темной комнате. Михаил Март

прозрачным скотчем.

      – Товар боится сырости, ишь как упаковали. Больше там ничего не осталось. Порядок. Ставим плиту на место и уходим.

      На квартиру Лили возвращаться не стали, поехали в гостиницу к Петракову. По дороге он сказал:

      – Боюсь, с твоим делом я застрял здесь надолго. Пришлось квартиру себе подыскать. О деньгах ты позаботилась?

      В голове Лилии короткими вспышками возникли: шуба, ломбард, сумочка под матрасом.

      – Завтра получишь. Сколько тебе надо?

      – Чем больше, тем лучше. Для начала трех тысяч хватит. Не рублей, разумеется. Милую квартирку я снял в центре твоими молитвами, завтра перевезу туда вещи. Возьми ключ, теперь будем встречаться там.

      – Адрес?

      – Буденовский проспект, пять, квартира сорок, вход со двора.

      – Транжиришь?

      – Мне нужны условия, а главное – деньги.

      – Ты их получишь.

      В номере они принялись распечатывать коробки, похожие на матрешки: из одной выпадала другая, тоже обмотанная скотчем. В конце концов, навалив кучу мусора, они получили четыре видеокассеты и тонкую кожаную папку с документами. Первый лист – цветная гербовая бумага с флагом Франции, текст на французском. Второй – копия первого, но уже на русском – акт купли-продажи авторских произведений художника Ксении Чебрец. В акте перечислялись названия пяти полотен. Покупателем был французский банкир Роже Лотнер, который приобретал в личную собственность картины мадам Чебрец за два миллиона триста тысяч долларов.

      У Петракова отвисла челюсть.

      – Мать честная!

      Дальше лежал документ Министерства культуры, где говорилось, что живописные полотна Ксении Чебрец не являются народным достоянием и не представляют особой художественной ценности.

      – Эта бумажка дорогого стоит, – хмыкнул сыщик.

      – Хренотень! – махнула рукой Лилия.

      – Не скажи. Это же зеленый коридор на таможне.

      В папке лежала так же газета «Фигаро», которую они прочесть не смогли и каталог аукционного дома «Кристи» на русском языке с репродукциями. Его они проштудировали. Пять картин Ксении Чебрец были проданы на аукционе по одному миллиону долларов за каждую.

      – У этого француза невероятное чутье. В «Фигаро» тоже есть эти репродукции. Нам нужен переводчик, – задумчиво сказал Петраков.

      – Я бы такое дерьмо и в сортире не повесила.

      – Авангард. Что мы понимаем!

      Лилия хихикнула.

      – Француз купил картины в январе, а в марте уже продал. Палец о палец не ударил, а два миллиона семьсот тысяч заработал. С неба упали. Вот как Ксения денежки добывала! Ладно. Позвони администратору, попроси принести в номер видеомагнитофон. В общем-то, я догадываюсь, что на этих кассетах. Вопрос в другом – зачем она их берегла.

      – Кто? Ксения? – Сыщик рассмеялся. – Ксения умерла, я в этом уверен, но кто сделал тайничок из ее могилы. Не покойница же из-под плиты выкарабкалась.

      – А если ее дочь?

      – Девчонка никому не доверяет. Даже тебе. А теперь представь, как она могильную плиту сдвигает. У меня брюхо