Короткое лето свободы. (Повести и рассказы). Евгений Жироухов

последнем в их отношениях, и покатились по земле. Растерянный караульный смотрел на кувыркающуюся парочку, держа палец на курке карабина.

      Амбарный замок на дверях начальнического кабинета «медвежатник» открыл при помощи ржавого гвоздика одним движением пальцев. – Тока ты не лапай ничо, – предупредил Понятно-дело, – Ща-а…

      Он с лёгкой небрежностью, будто тасуя колоду карт, принялся открывать один за другим ящики стола. Вынул кобуру с ТТ, посмотрел и бросил обратно. Потом с минуты две провозился с большим металлическим шкафом. Извлёк из него мелкашечный карабин «Белка», с которым начальник лагеря любил ходить на охоту, две финки блатной выделки, новые офицерские сапоги, несколько пачек патронов к карабину. Еремеев поспешно заворачивал собранное имущество в сдёрнутую со стола скатерть. С вешалки в углу прихватили шинель и овчиный полушубок. Вышли из штаба, осмотрелись и Понятно-дело скомандовал: – Дуй на кухню. Там, верняк, никого нету. Набери какой-нибудь жратвы и, главное, соли побольше. И в барак. А я сейчас. – И он побежал куда-то, пригнувшись, с узлом в руках.

      В пустующем бараке, засунув под нары вещмешок, наполненный под завязку солью, ведёрный котёл с наломанными туда кусками хлеба, Еремеев перевёл дыхание. Он чувствовал себя как после удачной атаки в бытность командиром взвода. Вскоре вернулся Понятно-дело с пустыми руками и улыбаясь уголком рта. Заглянул под нары, одобрительно хмыкнул и принялся скручивать «козью ножку». – Эх, – сказал он задорно и пыхнул самокруткой. – Когда в Чите за полчаса триста кусков открутил, так не радовался.

      В барак до сих пор никто не возвращался. С территории доносились крики и хохот. – Во, комедь заделали, – произнёс с гордостью Понятно-дело. – Народу радости – на целый год. – Так, может, сейчас и рванём, Онуфрич? – с азартом в голосе спросил Еремеев. – Подходящий момент. – Не-е, – мотнул головой Понятно-дело. – Через час перекличка будет. Хватятся. Далеко не уйдём. Да и Пельменя нет, а его прихватить надо, больно уж кликуха у него вкусная… После вечерней проверки и рванём в ночь. – А вдруг сейчас обнаружится, что мы там везде пошухарили? – Нет, – уверенно сказал Понятно-дело. – До утра, а, может, и дольше хозяин на людях с поцарапанной мордой не появится. Я его за свой срок выучил… Щас, наверное, подлюка, спирт стаканами жрёт. Без его команды никто и разбираться не станет.

      Еремеев посмотрел на своего напарника, точно в фильме «Чапаев», Петька на своего командира: ну, и мудрый же ты мужик, Василий Иванович.

10

      Через час после отбоя, когда на нарах дружно захрапели и застонали, Понятно-дело сказал, вздохнув:

      – Ну, с богом…

      Они сложили кухонные трофеи в узел из всех тряпок, что у них были на шконках. Из тайника, выдолбленного в ножке нар, вынули с десяток спичечных коробков. Зашлись лаем, почуяв зверя малокормленные овчарки. И Понятно-дело двинулся к нарам Пельменя, ткнул того кулаком в спину. – Хлопчик, пошли за хлебом, – ласково сказал Понятно-дело. –