Тень ягуара. Дмитрий Митюшин

нащупали кнопку ночника. Щёлк! Приглушённый свет залил комнату.

      Ритка провела ладонью Сергею по волосам:

      – Знаю, ты любишь охоту, но до свадьбы так мало времени.

      Ну вот, опять за своё! У женщин прям какой-то бзик на свадьбе!

      – Видишь ли, малыш, я у тебя не отпрашиваюсь. Просто сообщаю, что мне надо уехать.

      Улыбка исчезла с лица. Получилось грубо, Сергей чуть смутился.

      – Ну спасибо! – съязвила Ритка.

      – Пойми, котёнок, – он решил смягчить фразу, – Жуан – мой самый важный бизнес-партнёр и, кстати, собирается к нам на свадьбу. Не вежливо игнорировать его приглашение. А свадьбу мы сыграем, обещаю. Организация поручена Виктории.

      – Ох уж мне эта твоя Виктория. Ладно, езжай, – она махнула рукой.

      Н-да. Уже пытается брать власть в свои руки, хотя семьи ещё нет. Надо заняться воспитанием.

      Девушка быстро влезла в чёрную длинную юбку, накинула блузку. Мокрые волосы покрыла косынкой из лёгкой полупрозрачной ткани, завязав сзади, словно бандану. Сергей в костюме Адама проводил невесту до двери. Ткнул выключатель. Прихожую залил свет. Марго обдала жарким пламенем синих глаз и чмокнула в губы:

      – Не обижайся. Люблю тебя, – и выскочила за дверь.

      Ритка явно расстроена и недовольная, хоть и не подаёт вида.

      – Я тебя тоже люблю, малыш, – тихо приговорил Сергей.

      Он подмигнул отражению в зеркале и ткнул кнопку выключателя. В прихожей стало темно. Неяркий свет из спальни едва добивает до коридора. Глянул на приоткрытую дверь гостиной. Невнятный внутренний порыв заставил пойти туда. Не зажигая свет, достал из глубины платяного шкафа тряпичный свёрток. Подарок отца. Кресло мягко приняло в драпированные объятия хозяина. Щёлкнул тумблером настенного бра. Гостиная осветилась. Сергей развернул тряпицу. Из старых потёртых кожаных ножен выглядывает рукоятка. Отец привёз из Сирии и подарил на пятнадцатилетие. Сергей медленно потянул за рукоять. В матовом свете тускло блеснула тёмно-бурая, почти чёрная, воронёная сталь. Ярко вспыхнула серебряная инкрустация – размашистая арабская вязь над и под долом, углублением посередине клинка, которое ещё неверно называют кровостоком. Сверху на обеих сторонах выгоравировано «би-сми-Лляхи-р-рахмани-р-рахим». Отец говорил, это – басмала – начало всех сур Корана. В детстве звучало красиво, и Сергей запомнил. Перевод… как же? Ах, да. «Во имя Бога, Милостивого, Милосердного». Под долом, также с двух сторон, надпись более размашистая, но менее длинная – «Ля-Илляха-иль-Алла». «Нет Бога кроме Бога». Или «Всё есть Бог». Дол с обухом тоже инкрустированы серебром. В задней части рукоятки небольшое отверстие, наверно для верёвки, чтобы не выпустить оружие из руки.

      С удовольствием подержал нож в руке. Пальцы удобно охватывают рукоять. Лезвие длиной в две ширины ладони, отточено до остроты бритвы. Повращал нож между пальцами. Подкинул, поймал за лезвие. Ещё раз… за рукоять и снова за лезвие. Балансировка отличная.

      Сергей никому не показывал нож, даже Дронычу.