Блюз ночного дождя. Анна Антонова

а моральный урод, – отрезал Рома. – Потерявший собственную личность!

      – Правильно! – наконец слегка оживился Антон. – Актер и должен забывать собственную личность, когда он в образе. Мне, например, нравится над собой экспериментировать. И над другими тоже…

      Аля, с интересом прислушивавшаяся к беседе, вдруг почувствовала чей-то взгляд в упор. Васька! Надо же, не обернулась сразу, а сначала поняла, что на нее смотрят. Есть, наверное, польза от Петровичевой муштры, хотя это выясняется таким странным образом.

      «Вот свинья, – разозлилась Аля, сознавая, что назойливый взгляд с нее никак не сползает. – Неужели нельзя просто оставить меня в покое?» Она попыталась не реагировать, сосредоточиться на Роме с Антоном, которые продолжали спорить, но уже понимала: ее взгляд предательски заерзал и заметался с места на место. Муштровал-муштровал их Петрович, да, видимо, как в скороговорке, недовымуштровал. Надо перемуштровать да вымуштровать…

      «Что такое!» – не выдержала Аля, повернулась и тоже уставилась на Ваську во все глаза. В самом начале осени они по заданию Ирины Юрьевны тоже сидели друг напротив друга и смотрели в глаза, пытаясь передать эмоции взглядом. С этих «гляделок» тогда все и началось… «А сейчас этим заканчивается», – внезапно подумала Аля.

      Во взгляде Васьки читалась насмешка, а на губах играла издевательская улыбка. Аля пыталась изобразить такую же, но чувствовала – глаза ее выдают. Потом на них почему-то навернулись слезы…

      Он не выдержал первым:

      – Что ты на меня так смотришь?

      – Всего лишь поддерживаю твою игру, – собравшись с мыслями, ответила Аля.

      – Я хотел посмотреть твою реакцию на их спор, – пожал плечами Васька.

      – А я хотела посмотреть твою реакцию на меня, – нашлась она.

      – Кто выиграл? – услышала Аля вкрадчивый голос Антона и обнаружила, что мизансцена сменилась: теперь они с Васькой стали предметом пристального внимания недавних спорщиков.

      Васька хмыкнул:

      – Это любовь!

      Аля не поняла, к чему он заговорил о любви, но сочла за лучшее промолчать. Воспользовавшись паузой, Васька подошел к Лиле с Надей, тихо разговаривавшим на последней парте, – странно, что он до сих пор этого не сделал! – и Аля осталась с Антоном. Он насмешливо смотрел на нее, а она от растерянности выпалила первое пришедшее в голову:

      – Обидно, что мы этюды провалили, да?

      – Да, – подтвердил он таким странным тоном, что Аля смутилась:

      – Извини, если напоминаю…

      – Аллушка, да ты же святой человек! – воскликнул Антон, обнимая ее за плечи.

      Она вздрогнула и заозиралась по сторонам – не смотрят ли на них? Народ, если и смотрел, не подавал вида, что происходит нечто экстраординарное, но она все равно почувствовала себя весьма неуютно, и Антон, еле заметно усмехнувшись, убрал руку.

      – Почему это? – спросила Аля.

      Пауза и без того слишком затянулась.

      – Ты не такая, как все, – таинственно сказал Антон, и эта банальная фраза прозвучала у него так, что Аля