Волчьи законы тайги. Владимир Колычев

не подвела.

      – Значит, взорвался вертолет, – уточнил он, щелкнув тумблером.

      – Взорвался.

      – Сам по себе? Или как?

      – А разве вертолеты сами по себе взрываются?

      – Что-то не припомню, – покачал он головой.

      – Значит, или как?.. Герман – большой человек, председатель совета директоров крупной нефтедобывающей компании. Мы как раз на промысел с ним летели...

      – Ты к нему какое отношение имеешь?

      – Это что, допрос?

      – Не знаю. Но мне ответ нужен. Мне сейчас докладывать надо.

      Лампочки горели, стрелка питания поднялась до рабочей отметки, частота настроена. Осталось только выйти на связь.

      – Куда?

      – В центр, Юстасу.

      – Не смешно.

      – Не знаю, Косте нравится, – пожал плечами Данила.

      – Какому Косте?

      – Ну, Косте, диспетчеру нашему. Позывной у него – Юстас, ему нравится...

      – А ты тогда кто, Плейшнер?

      – Нет, я «парабеллум» Бормана.

      – Кстати, я видела, как ты стреляешь. Ты же совсем не целился...

      – Это интуитивная стрельба.

      – Тайга научила?

      – Какая ты догадливая...

      – А почему ты всех волков не перестрелял? Ты же мог...

      – Зачем?

      – Ну, как это зачем? Они же голодные, на людей бросаются...

      – Замкнутый круг, – скупо улыбнулся Данила. – Голодные, поэтому на людей. А на людей, потому что голодные... Природа у них такая, без пожрать не выживешь. И у людей так же. Люди тоже поесть любят. Свининка, говядинка, баранинка, животных режут. Не убивать же людей за это...

      – Так разве волки животных не режут? Я слышала, их за это истребляют.

      – Истребляют, – с мрачным видом кивнул он. – И у нас такое было. Столько настреляли, что перебор вышел. Оленей в тайге развелось – уйма. Вроде бы и хорошо, но они все молодые деревья ободрали на прокорм. И больных много развелось. В общем, дохнуть стали, от голода, от болезней... Нет, волков беречь надо. У них свое место в природе. Они знают, на кого охотиться, на больных и слабых. А знаешь, как они определяют, кто есть кто? Если олень побежал в гору, значит, он сильный, если вниз – значит, чувствует в себе слабину, за таким и гонятся... С лосями вообще сложней. Если крупный лось встал как вкопанный, если выставил рога, волки такого седьмой дорогой обойдут. Ну, если выбор будет, чтобы кого-то послабей задрать. А если нет, то и на такого лося напасть могут. Только если сохатый действительно в силе, то плохо им будет. Он же и на рога поднять может, и затоптать...

      – А тебе кого больше жаль будет, лося или волка?

      – И лося... И волка... Волк – животное уважаемое.

      – Да, только его никто не любит!

      – Но и равнодушных нет. Потому что есть в нем какая-то мистика...

      – Не могу не согласиться, – хмыкнула Лена. – Я эту мистику на всю жизнь запомню. Особенно, когда они выть вчера стали. Думала, разрыв сердца будет...

      – Да, натерпелась ты страху... Юстас! Юстас!..

      Данила связался с диспетчером, сообщил ему о происшествии с вертолетом, о том, что спас девушку, выдал приблизительные координаты, запросил врача.

      – А с врачом