Сдвиг. Алексей Евтушенко

ничего не выйдет. Облом.

      От поворота до поворота по прямой уместилось четыре с половиной коробка. Двадцать два – двадцать три сантиметра на бумаге или сорок четыре – сорок шесть километров на местности. С учетом того, что грунтовка петляет, как раз получаются искомые пятьдесят три – пятьдесят пять километров.

      Ну и что это мне дает, если поворота нет?

      Я развернулся и медленно проехал назад четыре километра.

      Нет поворота.

      Остановил машину и вышел. Дождь закончился, и кое-где между облаками уже просвечивало голубое небо. Пахло мокрой травой и смешанным лесом, опушка которого виднелась метрах в двухстах по правую руку, сразу за кочковатой болотистой низинкой, вплотную подступающей к грунтовке.

      Тишина. Господи, как же здесь тихо… Стоп, Даня. А почему, собственно, тихо? Хочу музыку. И новости с прогнозом погоды. Цивилизации хочу.

      Я быстро сел в машину и включил радио. Кстати, разве оно было выключено перед тем, как я въехал в этот чертов туман? Не помню. Ладно, неважно, вспомню потом. Где моя любимая волна…

      Волны не было. Точнее, ничего на ней не было. И на других волнах тоже. Автонастройка дважды прошлась по всему доступному диапазону. Ни обрывка мелодии, ни фразы, ни слова, ни осмысленного звука. Ни-че-го. Только шум и треск атмосферных помех.

      Видимо, на сегодня мой лимит страха был исчерпан, поэтому я просто разозлился. Какого черта, действительно? Ну ладно, понимаю, проблемы с навигатором и мобильной связью. Бывает, не впервой. Но радио?! Я не специалист, но, по-моему, в том месте, где я сейчас нахожусь, не поймать хоть какую-то передачу обычным автомобильным приемником невозможно. Факты, однако, говорят о другом. Что ж, значит, верно одно из двух: или это по каким-то причинам все-таки возможно, или я нахожусь не там, где мне кажется. Первое мне нравилось больше. Потому что второе крепко противоречило здравому смыслу, а мне хотелось бы иметь его при себе.

      Надо же, и дорогу спросить не у кого. Даже и не помню, когда последний раз я оказывался в столь пустынных местах. Только две машины мне попалось на этой грунтовке с тех пор, как я на нее свернул. Старенький зеленоватый «Фольксваген» и новенький желтый пустопорожний «КамАЗ». Оба навстречу, и оба на первых двадцати километрах. Затем промелькнули четыре начинающих байкера на малокубатурных изделиях японского автопрома, тоже навстречу, и один велосипедист – таджик или узбек, лет сорока с лишним. Я еще подумал, что дядька очень органично смотрится на этой дороге среди наших полей и перелесков в джинсах, заправленных в пыльные кирзачи, и в стареньком пиджаке поверх выцветшей майки. У него еще и мятая кепка была на голове. Такая… характерная, будто вытащенная из гардероба костюмера, участвующего в съемках фильма о сороковых-пятидесятых годах прошлого века. Велосипед тоже был под стать сапогам, пиджаку и кепке – односкоростная облезлая «Украина» с багажником сзади. На таком я в деревне у деда рассекал на летних школьных каникулах лет пятнадцать назад. Классное было время.

      Надо