Утоли мои печали. Алюшина Татьяна

руководители знают и чувствуют огромную поддержку Европы за спиной и подпитываются ею.

      И пока не разрушится все до последней основы, это безумие не остановится.

      Все присутствовавшие потрясенно молчали, когда Аким Лукич закончил говорить.

      – И что в таком случае делать? – прохрипел Вячеслав Владимирович, первым пришедший в себя.

      – Соберите все ценности, но только драгоценности, золото, валюту, минимум необходимых вещей, документы. Мы дадим вам спокойно уйти, обещаю. Вячеслав Владимирович, я покажу вам на карте безопасный проход. Вам надо уходить за границу, пока такая возможность еще есть.

      И он рассказал, что происходит сейчас в сопредельных государствах и на их границах.

      – Решайте сами, куда и как добираться, но в России вам оставаться нельзя.

      – А что будет с домом, имуществом? – спокойно спросил полковник.

      – Увы, но все это мы реквизируем. Чтобы усадьбу не уничтожили, посоветуйте крестьянам организовать тут что-то типа лазарета, больницы, они сейчас всем нужны: и белым, и красным, и анархистам. А картины и ценности, уж извините, я изыму. Будут в музее выставляться.

      – Когда? – горько усмехнулся полковник.

      – Обязательно будут, – убежденно уверил его Аким Лукич.

      – Как вы вообще можете сотрудничать с этой властью? – спросил Вячеслав Владимирович осторожно. – Вы же интеллигентный человек, истинно русский патриот.

      – Я не сотрудничаю с властью и не очки себе зарабатываю, – устало ответил Аким Лукич, – я спасаю что могу, что в моих силах уберечь от уничтожения и разграбления. Смуты страшные случались в России не раз, и страна наша чего только и кого только не пережила. Самое важное, что есть и остается, сама она – Россия. Вот ей и служу.

      Слово он свое сдержал и к вечеру пропустил без задержек потянувшиеся из усадьбы телеги с людьми и скромным скарбом. Подъехавший к нему на великолепном коне Новин соскочил на землю, крепко пожал руку и искренне пожелал:

      – Удачи тебе, Аким Лукич. Хоть я и не согласен с вашей позицией, по мне так людей спасать надо, страну, а не барахло. Но каждый видит свой долг по-своему, – тряхнул еще раз, крепко сжав ладонь, и от сердца повторил: – Удачи!

      – И вам, Вячеслав Владимирович, – пожелал искренне он.

      – Ты зачем их отпускаешь?! – возмущался вслед уехавшим комиссар.

      Они шибко поругались, когда Вершинин объявил ему свое решение и данное слово отпустить сидевших в усадьбе. Поспорили бесполезно, но Володин, скрипя зубами и обещая все донести куда следует, подчинился. Старшим отряда все же был Аким Лукич, да и солдатики с матросами за это время успели проникнуться к нему великим уважением и почтением. Слушались и защищали.

      – Может, это деяние, – уставшим голосом сказал тогда ему Вершинин, – тебе, Володин, зачтется, когда предстанешь перед судом неземным. Может, и не спасет от геенны, но хоть срок сократит.

      – Мракобесие это все поповское, – отмахнулся тот и сказал вдруг потрясающе-убийственно верную