Игры третьего рода. Борис Долинго

надо же, – подумал Гончаров, – откуда он этого набрался? Ричард, мать его, Львиное сердце!»

      Гончарова затолкали в крытый грузовик, у которого колонка газогенератора стояла сбоку. В фургоне без единого окошка было темно. Пока дверь оставалась открытой, майор заметил, что кузове скамеек нет, а на полу в разных местах сидит ещё человек шесть-семь. Гончаров выбрал один из оказавшихся свободным углов, чтобы не так бросало при езде по разбитой дороге, и привалился спиной к доскам бортов, упираясь ногами.

      Когда грузовик тронулся, майор поинтересовался в темноту:

      – Кто хоть тут есть кто?

      – А ты-то сам кто? – ответил справа немного взволнованный, но сохранивший остатки бойкости насмешливый голос.

      – Бывший майор Гончаров, бывший член Комитета, – в тон ответил Александр.

      – А-а, вот мне и показалось, что знакомый, – радостно произнёс тот же голос, и рядом завозились.

      Чья-то рука нащупала бок Гончарова, и он понял, что говоривший ощупью пролез к нему:

      – Я же Исмагилов, помните товарищ майор?

      – Фёдор! – обрадовался Гончаров, припоминая весёлого шофёра из милицейского гаража, которого все звали чаще просто Федей. – Когда же мы последний раз виделись?

      – Да, считайте, где-то перед самой этой свистопляской.

      – Надо же, столько не встречались, и вот при таких обстоятельствах свиделись. Видишь, как всё повернулось?

      – Обкакался ваш Комитет, вы уж извините, товарищ майор.

      Гончаров потёр жёсткий ёжик волос и шумно втянул носом воздух:

      – Я и без тебя понял…

      – Вы вот всё подстраивались под Филимонова, – критически продолжал Федя, демонстрируя знание местной политики последних лет. – Хороший мужик, он, конечно,… был. Но для нынешних времён мягкий. А чего вы сами власть в свои руки не взяли?

      – Твою мать! – чуть не взорвался Гончаров. – Мне только что один придурок это же советовал! Значит, вам всем точно диктатура нужна?

      Федя вздохнул в темноте:

      – А это смотря какая диктатура! Иная, если человек хороший, даже очень может быть нужна.

      Майор тоже вздохнул:

      – Вот и мне сейчас уже кажется, что, может, и нужна. Правда, ещё больше закон жёсткий нужен, а это – немного иное, чем диктатура, я так понимаю.

      – Хм, – Фёдор шумно почесался, – может, и так. А то ведь вы посмотрите, что творится, блин…

      Гончаров ничего не ответил, и какое-то время они молча болтались в темноте в такт подскокам машины на ухабах.

      – Вы-то как сами, товарищ майор? – поинтересовался, наконец, Фёдор.

      – Да что я, – вздохнул Гончаров, машинально пожимая плечами. – Квартира-то у меня в Юго-Западном районе была, на Белореченской. Таким образом, семья осталась за Барьером. Вот так, в общем.

      – Ах ты, чёрт! – с искренней досадой сказал Федя. – То есть вы даже про них ничего и не знаете?

      – Откуда же знать?! Вон, Лобстер хочет помочь – подкоп туда сделать.

      – Да, – неопределённо протянул Федя, которому нечем было приободрить майора, –