Игры третьего рода. Борис Долинго

предположил Гончаров.

      Он уже просто не мог думать о семье: мозг, включивший защиту от стресса, лишь фиксировал поступающую информацию, не терзая сознание бесполезной пока тревогой.

      Кузьмин сел, и сняв головной убор, вытер потный лоб рукой.

      – Ты бы видел, Александр Яковлевич, что в городе творится…

      – Я тебя спрашиваю, почему ты не смог доехать?!

      Старлей кивнул и стал хлопать себя по карманам. Гончаров молча протянул ему изрядно опустевшую пачку. Офицер закурил, несколько раз промахиваясь зажигалкой по концу сигареты, и Гончаров заметил, что у Кузьмина дрожат руки.

      – Ну, так что там, Гоша? – на два тона ниже спросил он и повторил: – Завалы?

      Кузьмин с шумом выпустил струю дыма, как сплюнул:

      – Завалы – да, есть такое дело. Идут полосой, а в стороне остались почти чистые улицы. Ну, там, деревья кое-какие свалило, отдельные дома, которые более ветхие, рухнули, но проехать, в принципе, можно…. А из-под развалин люди кричат, во многих местах слышно, представляешь, Александр Яковлевич?

      Гончаров скрипнул зубами:

      – Рассказывай по порядку!

      – Так я по порядку… – Кузьмин затянулся и, выпустив дым между колен, в который раз помотал головой. – Ну, с Химмаша мы выехали вполне нормально. Народ, конечно, кидается к машине – что, да как, но мы ведь и сами не знаем. Разбираемся, говорим. Выехали на Чернышевского – там машин, кстати, много столкнулось, мы их «Уралом» просто раздвигали и – вперёд. В общем, до Восьмого Марта. Тут как раз стали отдельные здания попадаться, которые конкретно рухнули. Ветхие, старые, вот такого типа. Далее доехали практически до…, – Старлей пососал сигарету, – до улицы Фурманова. Хотели по ней вверх к Московской – а вот там-то завалы сплошные начинаются, сплошные! Абсолютно не проехать!

      – И что? – спросил Гончаров, разминая новую сигарету.

      – Само собой, стали искать проезды. Вернулись назад и сперва сунулись на восток. Вот, – Старший лейтенант достал из планшетки и бросил на стол карту города, тыкая в неё пальцем, – по Щорса поехали. Хрен там! До ЦПКиО не доехали – тоже завалы. Мы тогда на запад, снова по Щорса. Почти сразу от автовокзала чуть вверх вообще ни одно здание не уцелело. Я не видел, чтобы дома так рушились от взрыва – какой-то это не такой взрыв…

      – Да уже и так понятно, что не такой! Что дальше?!

      – Ну, что… Вообще-то, надо сказать, там проехали довольно далеко – где по пустырям, где как. А вот до Московской мы не доехали: завалов нет, она же широкая и дома там стоят далеко друг от друга, но…. Не получилось!

      – Почему? – нетерпеливо спросил Гончаров.

      Игорь задавил окурок в банке из-под кофе, служившей в дежурке пепельницей, и пожал плечами:

      – И не знаю, как сказать… Барьер там какой-то! – Кузьмин даже всплеснул руками.

      – Какой барьер? – Гончаров говорил тихо, почти ласково. – Какой, на хрен, барьер, Гоша?

      Старлей посмотрел на майора снизу вверх:

      – Вы небо видели?

      Он