Игры третьего рода. Борис Долинго

реках. А если радиация не проходит, то какие уж там бактерии!

      Секунду-другую все молчали.

      – Так, ну и что? – сказал, наконец, майор. – Машины же эти не через Барьер проходили, а через Арки.

      – Я понимаю, – кивнул Пётр. – А кто его знает, возможно, в Арках работает какое-то специальное поле, сродни тому, что формирует Барьер? Оно то пропускает материальные тела между Зонами, то не пропускает. Если считать, что Арки открываются в иной мир, неизвестные экспериментаторы, мать их за ногу, вполне могли предусмотреть, чтобы это поле как-то фильтровало или уничтожало опасные чужие бактерии и вирусы. В противном случае, можно было бы всех подопытных сразу просто уничтожить.

      – А, может быть, Петя, они экспериментируют с воздействием разных микроорганизмов на разные существа? – предположил Семён Ефимович.

      – Такое тоже нельзя исключать, но странно, что раньше не начали. Да и, вообще, я думаю, что совершенно чужие микроорганизмы не слишком нам страшны: для инопланетян их вирусы опасны, а нам – ничего. И, наоборот.

      – Ну, знаете, – возразил Альтшуллер, – вон даже писали, что могут быть опасны микроорганизмы из древних гробниц – у нас нет на них иммунитета. А тут – иные миры!

      Домашников развёл руками:

      – Семён Ефимович! Да откуда же я знаю?! Так, предположения строю от нехватки практических знаний. Ну, если заразили нас или мы сами заразились – то куда денемся? Никуда! Предохраниться никак не сможем, выбора нет. Чего нам бояться? Мы уже отбоялись.

      – Это точно, – вздохнул майор. – Давайте спать, дел завтра до хрена. Поживём – увидим, помрём или нет.

      Наутро Гончаров поднялся раньше всех и первым делом разбудил хозяина дома. Фёдор тоже встал рано – он собирался выехать в Кадниково как можно быстрее, волнуясь за семью и за хозяйство. Семёна Ефимовича они решили не будить – пусть отдохнёт старик, но Альтшуллер уже возился на расстеленном на полу матрасе, продирая глаза.

      – Да вы-то спите, – зачем-то шёпотом сказал майор.

      Старик сел и потянулся, поворочал шеей и посмотрел вслед вышедшим умываться во двор Петру и Фёдору.

      – Остеохондроз и всякие болезни суставов, знаете ли, Саша. Когда-то мне очень хорошо помогал метиндол и фастум-гель, были такие снадобья, а где ж его сейчас возьмёшь?…

      – Вот и отдыхайте, Семён Ефимович, – Гончаров сделал жест рукой, словно укладывал кинорежиссёра обратно в постель. – А мы пока двинемся план Домашникова пробивать.

      – Сашенька, я вас умоляю! – Альтшуллер достаточно бодро встал начал натягивать широкие видавшие виды джинсы с заплаткой между ног. – Мне скоро на том свете будет предоставлен полный покой. А пока я хочу увидеть как можно больше. Вы не против, если и я тоже с вами, а?

      Гончаров с сомнением посмотрел на Альтшуллера – в его планы совершенно не входило везде таскать с собой этого старого человека. Да, в концлагере он взял его «под крыло», но теперь проблема позади. В конце концов, пусть далее занимается своими делами – жил же он где-то все эти четыре года!

      Альтшуллер