Игры третьего рода. Борис Долинго

не говори, а Петру я просто добра желаю. Я бы ещё понял вот такого, как я: тут не знаешь, цела семья или нет, а потому надежда какая-то есть, что встретишь снова, кто знает? Вот и пробавляешься потаскушами разными, ясно, не без этого. А ты, Петя, не правильно делаешь!

      – А ты, значит, правильно, – усмехнулся Домашников и примирительно сказал: – Ладно, чего попусту базарить, как сказал бы великий князёк Лобстер. Давайте лучше ещё накатим и обсудим ситуацию.

      Они снова опрокинули по стопке и, в конце концов, разговор сам собой вернулся к странным чёрным машинам и аркам, через которые те вылетели то ли из параллельной вселенной, то ли ещё откуда-то.

      – Завтра, если твой Черноскутов обеспечит поддержку техникой, – сказал Домашников, – я соберу кое-каких людей из заводской лаборатории, и мы осмотрим этот аппарат, как следует. Здорово ты его, майор, изрешетил, но думаю, что-нибудь интересное там уцелело!

      – Ну вот, я же виноват! – шутливо сказал Гончаров, стараясь быстрее вернуть за стол весёлую атмосферу.

      – Да, не то, чтобы очень, конечно, – Пётр покрутил пальцами в воздухе, – но хорошо бы он целее был.

      Семён Ефимович почесал аккуратную, просвечивающую как луна сквозь облачка, лысинку на седом кучерявом затылке.

      – А вот, всё-таки, Петя, что вы думаете по поводу этого? У вас гипотеза имелась какая-то.

      Домашников пожал плечами, наливая всем по третьей:

      – По поводу чего – этого, Семён Ефимович?! Есть у меня соображения, конечно, но я, в общем-то, довольно средний инженер. Ну, закончил физтех, но я куда больше практик, чем теоретик. Но, конечно, какие-то соображения есть.

      – Вот-вот, – кивнул Альтшуллер. – Так и поделитесь – нам же интересно.

      – Действительно, ты что-то говорил о причинах случившегося, – поддержал его Гончаров. – Изложи-ка.

      – Да это и не совсем моя гипотеза. Просто в своё время мы на заводе строили всякие предположения. Вот, смотрите, какие факты мы имеем? Пойдём с самого начала. Случился некий очень странный катаклизм – все помнят, как это происходило, верно? Думаю, рады бы забыть, но не забыли…

      Домашников посмотрел внимательным взглядом на людей, с которыми за пару-тройку дней они стали близкими друзьями.

      – Так вот, – Пётр поднял вверх указательный палец, – тогда пришла странная ударная волна…

      При этих словах Гончаров ясно вспомнил свои ощущения в то раннее утро, когда почти на его глазах город перегородил небесный Барьер.

      – …После чего мы оказались отрезанными от прежнего, большого, скажем так, мира, – продолжал Домашников. – Мы попали в какой-то мешок, Зону, как стали называть это безобразие с чьей-то лёгкой руки. Барьер огораживает её с четырёх сторон, сверху, и, судя по всему, снизу, поскольку подкопаться невозможно. Зона – ровный квадрат, точнее – куб, в который нет входа и выхода.

      – «…И в терем тот высокий нет хода никому…» – несколько фальшиво пропел Федя.

      Пётр криво усмехнулся.

      – Да, уж… Но что из всего этого следует? Природное явление? Не может быть, ерунда полная, верно? Значит – искусственное