…И вы будете редактором отдела. Джеймс Хедли Чейз

домой. Мысли у меня путались. Встреча не помогла, стало только хуже.

      Три дня спустя я позвонил ей снова.

      – Я немного занята, – сообщила она, когда я пригласил ее сходить со мною в кино. – Думаю, ничего не получится.

      – Я надеялся, что вы сможете. Через пару недель я уезжаю в отпуск. Тогда я не увижу вас целый месяц.

      – Вы уезжаете на месяц?

      Голос у нее стал резче, как будто я ее заинтересовал.

      – Да. Еду в Венецию, а оттуда в Искию. Я планирую провести там недели три.

      – С кем вы едете?

      – Один. Но не будем об этом. Так как насчет кино?

      – Не знаю. Может, и выберусь… Я перезвоню вам. Сейчас мне надо идти. Кто-то звонит в дверь. – И она положила трубку.

      Она не звонила мне пять дней. Потом, как раз когда я уже собирался сделать это сам, она позвонила мне на квартиру.

      – Все собиралась звякнуть, да не могла, – сказала она, как только я снял трубку. – Продохнуть некогда было. Вы сейчас не заняты?

      Было двадцать минут первого ночи. Я собирался отойти ко сну.

      – Вы хотите сказать, прямо сейчас?

      – Да.

      – Ну нет. Я собирался лечь спать.

      – Вы приедете ко мне? Только не оставляйте машину у моего дома.

      Я не колебался:

      – Конечно. Сейчас буду.

      Я вошел в ее квартиру, как воришка, приняв все меры к тому, чтобы остаться незамеченным. Входная дверь была приоткрыта заранее, и мне оставалось только, выйдя из лифта, пересечь коридор и оказаться в холле.

      Я нашел ее в гостиной, она раскладывала стопку долгоиграющих пластинок. На ней была белая шелковая накидка, светлые волосы рассыпались по плечам. Она выглядела прекрасно и знала об этом.

      – Нашли дорогу наверх? – спросила она, откладывая пластинки, и улыбнулась мне.

      – Это оказалось не так уж трудно. – Я закрыл дверь. – Вы знаете, нам не следует этого делать, добром это не кончится.

      Она пожала плечами:

      – Вам не обязательно оставаться.

      Я подошел к ней:

      – А я и не намерен оставаться. Зачем вы меня пригласили?

      – Ради Бога, Эд! – в нетерпении воскликнула она. – Да расслабьтесь вы хоть на минутку!

      Теперь, когда я был с ней наедине, заявила о себе моя осторожность. Одно дело – представлять себя наедине с ней, другое – быть в действительности. Я уже жалел, что пришел.

      – Это можно, – произнес я. – Послушайте, я вынужден думать о работе. Если ваш отец когда-нибудь узнает, что я забавлялся с его дочерью, мне конец. Я серьезно. Он позаботится о том, чтобы я, пока живу, не получил работы ни в одной газете.

      – Вы забавляетесь со мной? – спросила она, удивленно вытаращив глаза.

      – Вы понимаете, о чем я.

      – Он не узнает, зачем это ему?

      – Он может узнать. Если кто-то увидит, как я прихожу или ухожу, это может дойти до него.

      – Значит, вам нужно быть осторожнее, а это нетрудно.

      – Эта работа для меня все, Хелен. Это моя жизнь.

      – Да, романтиком вас, пожалуй, не назовешь, а? – Она засмеялась. – Мои итальянские друзья не думают о работе,