Свиток проклятых. Виталий Сертаков

в лесу, – кир Исайя стер со лба кровь. – Наверху молодого эгемона ждет проклятие Свитка. Его попытается убить всякий, жаждущий милости императора.

      – Значит, нам один путь, – губы некроманта изогнулись змеей. – Нам путь вниз. Туда, где прокляты все.

      Глава 10. Свора

      Маленькая женщина сбросила шинель, осталась в чем-то свободном, пушистом, перехваченном крест-накрест ремнями. Женьке никто ничего не объяснял, она ухитрилась догадаться, что пушистое было обманчиво мягким, впрочем, нынешним вечером все происходящее казалось нелепым сном. Легким движением Привратник перевернула пустую койку, забросила краем на подоконник, получился трап. У Привратника, при довольно хрупкой комплекции, оказались удивительно сильные руки.

      Вестник распахнула дверь в широкий коридор, толкнула туда шкаф. Шкаф опрокинул двоих сторожей, одетых в синее; толстую врачиху выдавило в палату напротив, там она поскользнулась и грохнулась на пол. Дальше все закружилось столь быстро, что Женька едва успевала следить.

      – Цесарио, охранять! – рявкнула Привратник.

      Цесарио послушно заслонил будущую Вожатую. Хонси взлетел на окно. Пиджак он снял, не как нормальные мужики, через рукава, а просто разорвал по швам. Но лоскуты не попадали на пол, они точно растворились в густой шерсти.

      В шерсть, не доверяя зрению, прошептала Женька. Так не бывает, так не может быть, оборотни живут только в сказках, и выходят только при луне!

      Взобравшись на подоконник, Хонси отодрал карниз вместе с занавесками, и выдавил плечом двойное стекло. Осколки зазвенели по полу, в палату ворвался ледяной ветер, шум моторов, и почти сразу несколько раз что-то ударило в потолок. Шлепнуло в потолок, в стену, второе окно разбилось само. За миг до автоматной очереди, Цесарио пригнулся. Женьке понадобилось время, чтобы понять – стреляют! По ним стреляли, это совсем не походило на игру. В полуметре от зажатой в углу, пациентки, в графике процедур образовались три дыры, с потолка посыпалась штукатурка. Маленький Глеб окончательно забился под одеяло. Жалобно запищали упавшие медицинские приборы.

      – Оракул, трам-па-парарам! – произнесла в коридоре Ольга, и еще десяток непонятных слов.

      Вестник тычком пальца уложила охранника в синем, шуганула двух медсестер. Второй дядька-охранник позорно бежал, кинув на поле боя резиновую дубинку.

      – А ну, стоять. Никому не двигаться. Оружие на пол!

      Звякнул открывающийся грузовой лифт, захлопали двери. Навстречу Вестнику, по широкому белому проему коридора, сминая растерянных нянечек, опрокидывая тележки с вечерней кашей, бежали в чем-то одинаковые, тревожные мужчины. Но одинаковые они были не так, как мохнатые парни Привратника, а вполне по-земному, слишком узнаваемо. Даже в том, как они били встречных, кулаками, локтями, наотмашь, словно им не женщины слабые попадались, а чучела, или белье на веревках, даже в этом Женька уловила некий печальный знак, некую связь с грядущей картиной безумия. Привратник, и Вестник, да и ущербный Оракул, они были вовсе не добряки,