Последняя война. Великий Гусляр. Подземелье ведьм (сборник). Кир Булычев

называют другие. Письмо уже потерлось на сгибах – кончается вторая неделя, как «Сегежа» стартовала к Титану. Ахмед возвращается с чашкой кофе, Агнесса незаметно прячет письмо. Ахмед улыбается и говорит, что у него есть два билета…

      Часы над головой прозвенели четвертушку часа. Восемь сорок пять. У Малыша испортилось настроение. Почему он решил, что Агнесса перечитывает его письмо? Она могла выбросить его, не распечатывая. Малыш включил авторадиста, вышел в коридор.

      Коридор был наполнен негромким, многозвучным гулом. В нем сливались далекие голоса, шорох воздуха в кондиционерах, пришептывающие шаги роботов, звон посуды в буфетной – и все эти звуки растворялись, перемешивались и тонули в монотонном, утробном говоре двигателей.

      Малыш остановился, с удовольствием прислушиваясь к голосам корабля, одернул куртку, пришлепнул ладонью волосы. И увидел доктора Павлыша. Доктор вышел из своего кабинета. Он нес рулон белой бумаги, подгребал им, как веслом. Доктор был более других на «Сегеже» похож на идеального космонавта. В порту, на Земле, он облачался в голубой мундир космонавта дальнего плавания; глаза его принимали тогда цвет горного озера, а серебряная змея, обернувшись вокруг чаши над верхним карманом, почему-то производила впечатление штурманского штурвала. Девушки называли его «капитаном». Павлыш улыбался чуть загадочно.

      Малыш не устоял перед искушением. Он вспомнил, что доктор все уши прожужжал Снежине об аметистах Титана, хотя сам на Титан не ходил.

      – Послушай, Слава, – сказал Малыш. – На Титан не идем.

      – Что случилось? – спросил доктор.

      – Срочная с Земли, – сказал Малыш, показывая ему издали бланк, и хотел проследовать дальше.

      – Стой. – Слава преградил путь рулоном бумаги. – Не веди себя как женщина.

      – А как? – спросил Малыш.

      – Знаешь, они говорят: «Ах, что я знаю, но тебе не скажу».

      – Чудак. Видишь же: лично капитану. Выходим на рандеву с «Короной Кенш». Знаешь такой? Г/п 312?

      – Еще бы! Это же Галактический центр. Пойду скажу Снежине.

      «Ну вот, – подумал Малыш, оставшись в одиночестве. – Почему это не я скажу Снежине?»

      – Как дети малые, – пробурчал он сам себе, открывая дверь в рубку. – Скажу, не скажу…

      – Ты кому? – спросил Глеб Бауэр, вахтенный штурман.

      – Себе.

      – Что за депеша?

      – Мастеру, – ответил Малыш строго.

      – А почему не вовремя? – спросил Бауэр. Он сидел на диванчике в штурманском закутке и читал лоцию сектора. – Что-нибудь серьезное?

      Малыш молча прошел в рубку. Загребин стоял у большого экрана, рассказывал какую-то байку практикантам; те хлопали глазами от восторга и по наивности верили каждому слову. Малыш не спеша подошел к ним и встал лицом к мастеру. Рядом с Христо. Сделано это было с намерением – Христо невелик ростом, а Снежина значительно превосходила Малыша, и тот не любил стоять с нею рядом.

      – Геннадий Сергеевич, – сказал Малыш, – Вам срочная с Земли.

      Загребин погасил сигарету о пепельницу, прикрепленную к ободу большого