Тени прошлого. Александр Тамоников

подействовало. Азербайджанцы схватили Губаханова и опустили в погреб. Ревенко закрыл дверь в камеру, захлопнул крышку.

      Козырев подошел к Баганяну:

      – Что произошло между вами?

      – А вы не слышали?

      – С чего все началось?

      – А с того, что Абид нюхнул дурь и слетел с катушек. Когда резня в Сумгаите была, его родственника кто-то ножом пырнул. Свалили на нас, армян, а потом погромы пошли. Наших резали, как баранов. Но это было еще зимой. И мы-то никогда не враждовали в роте. Что нашло на Губаханова, не знаю. Но это не он, товарищ лейтенант, а дурь.

      – Откуда она взялась?

      Баганян пожал плечами:

      – Не знаю!

      – А кто притащил в роту самогон из парка, тоже не знаешь?

      – Какой самогон? – изобразил удивление сержант.

      – Обычный, крепкий, перегнанный через дистиллятор.

      – Не знаю!

      – Ну, конечно, никто ничего не знает, никто ничего не видел. В строй всем!

      Солдаты проследовали на площадку перед палатками. Ремонтная рота уже отбилась.

      Возле дежурного стоял, помахивая тросточкой, майор Иванов. Вот только его тут и не хватало.

      Дежурный построил роту, подал команду «смирно».

      – Вольно! Лейтенант Козырев, ко мне! – приказал Иванов.

      Тот подошел к пропагандисту полка.

      – Товарищ майор, лейтенант…

      Иванов махнул тростью.

      – Вижу, что лейтенант Козырев. Объясни-ка мне, почему у вас в роте вечерняя поверка начинается… – Он взглянул на часы. – В двадцать два двадцать? Растолкуй, в честь какого праздника половина роты пьяна?

      Козырев очень хотел задать встречный вопрос. Мол, а какого черта, собственно, вы, товарищ майор, делаете здесь? Но не решился, все же перед ним стоял старший офицер. Не важно, что совершенно никому не нужный.

      – Построение затянулось по объективным причинам, суть которых я доложу своему непосредственному начальнику. Где вы видите половину роты пьяных? – довольно резко проговорил Козырев.

      Иванов указал тростью на Шанина.

      – Солдат, ко мне!

      Рядовой подошел.

      – Вы, лейтенант, хотите сказать, что этот боец трезв?

      – Никак нет. Разберемся, накажем.

      Пропагандист глянул на рядового Быстрова.

      – Ко мне!

      Солдат вышел из строя. Он находился в том же состоянии, что и Шанин.

      – Этот тоже трезв?

      – Никак нет. Но это все.

      Иванов изобразил удивление.

      – Вам этого мало? Прикажете проверить всю роту? Впрочем, что мне разговаривать с человеком, который еще три месяца назад наверняка сам бегал по самоволкам и пил водку. Где командир роты?

      – Я не бегал в самоволку и не пил.

      Пропагандист повысил голос:

      – Я спросил, где командир роты?

      – А вы не догадываетесь?

      Иванов внимательно посмотрел на Козырева:

      – Борзеть изволите, лейтенант? Отвечайте на вопрос!

      – В модуле. Где ему еще быть?

      – Прекрасно, вызывайте его!

      – Разрешите напомнить, что старший лейтенант Бутаев, как и я, вам не подчинен. А посему вызывать