Астроном. Яков Шехтер

вы, – объяснил обидчик. – Радости от вас никакой. И лица у вас серые, просто люди ночи. А жить – жить надо весело!

      Он обернулся и увидел Мишу.

      – Козлик! – радостно воскликнул он. – А ты здесь откуда?

      Миша не ответил, а повернулся к нему спиной, чтобы идти в другой конец зала. Не успел он сделать два шага, как ощутил на своем плече тяжелую руку обидчика.

      – Ты куда это почапал? – спросил он, поворачивая Мишу лицом к себе. – Знакомых не узнаешь?

      – Оставь, оставь мальца, – громко сказал первый мужик. – Кончай веселье.

      – Кончать, так кончать! – тут же согласился обидчик и, не отпуская Мишиного плеча, протянул вторую руку мужику. – Лады?

      – Лады, – согласился тот, вкладывая ладонь в ладонь обидчика.

      Их ладони пересеклись в примиряющем рукопожатии, но вдруг мужик скривился и слегка присел.

      – Ты чо, гад, делаешь! – тихонько заскулил он. – Кости поломать хочешь? Отпусти немедленно!

      – А ты не суй свой нос, куда не надо, – угрожающе произнес обидчик. – Стоял себе и стой. Уразумел, чмо?

      Он сильнее сжал руку и мужик, взвизгнув, присел еще ниже. Воспользовавшись паузой Миша обернулся в сторону справочной, где ни о чем не подозревая, читал газету его отец и крикнул:

      – Папа, папа!

      Макс Михайлович поднял голову, быстро сунул газету в карман пальто и двинулся в Мише.

      Обидчик, увидев Макса Михайловича, как будто обрадовался. Он выпустил из ладони руку мужика, толчком отбросил его в сторону, и, не отпуская Мишу, замахал свободной рукой:

      – Посюдова, посюдова ходи! Козлика папа, козел настоящий!

      Макс Михайлович подошел почти вплотную. Лицо его не выражало ничего хорошего. Не доходя двух-трех шагов до Миши он вдруг встал, словно вкопанный, резко переменился в лице и подчеркнуто вежливо произнес, глядя за плечо обидчика:

      – Никаких проблем, товарищ милиционер! Все нормально.

      Обидчик повернул голову, и Макс Михайлович, словно играючи, ткнул его собранными щепотью пальцами в солнечное сплетение. Обидчик охнул, обмяк, и, выпустив Мишу, схватился обеими руками за живот. Его лицо бледнело на глазах, ноги подкашивались, он с трудом удерживал равновесие.

      – Еще раз, – спокойным голосом произнес Макс Михайлович, – еще раз ты подойдешь к моему сыну ближе, чем на два метра, я займусь тобой по настоящему. Курган город маленький, я тебя быстро отыщу, как бы ни прятался. Понял, козлик?

      Обидчик кивнул головой и громко рыгнул. Его мутило, кадык ходил вверх и вниз, удерживая рвущуюся из горла рвоту.

      – Пошел на улицу, – приказал Макс Михайлович, – нечего пол пачкать.

      Обидчик молча двинулся к выходу. Мужики последовали за ним. Судя по их лицам, они намеревались продолжить разговор.

      – Пойдем, присядем, – сказал Макс Михайлович. – Поезд опаздывает на три часа. Домой идти бессмысленно, будем дожидаться здесь.

      Несколько минут они бродили по залу в поисках свободной