Душевная болезнь Гоголя. Зинаида Агеева

гимназистов обычно отвечал: «Я предпочитаю быть в обществе свиней, чем людей».

      Гоголь часто ходил с опущенной головой. По воспоминаниям Любича-Романовича, он «производил впечатление человека глубоко занятого чем-то, или суровым субъектом, пренебрегающим всеми людьми. Наше поведение он считал кичливостью аристократов и знать нас не хотел»[18].

      Непонятным для них было и его отношение к оскорбительным выпадам в его адрес. Он игнорировал их, заявляя: «Я не считаю себя заслуживающим оскорблений и не принимаю их на себя». Это злило его гонителей, и они продолжали изощряться в своих злых шутках и издевательствах. Однажды прислали к нему депутацию, которая торжественно вручила ему в качестве подарка огромный медовый пряник. Он швырнул его в лицо депутатам, ушел из класса и не появлялся две недели.

      Загадкой был и его редкий талант, превращение заурядного человека в гения. Не было это загадкой только для его матери, которая чуть ли ни с раннего детства считала его гением. Загадкой была его одинокая скитальческая жизнь в разных странах и городах. Загадкой было и движение его души, то наполненной радостным восторженным восприятием мира, то погруженной в глубокую и мрачную тоску, которую он называл «хандрой». Позже один из воспитателей Нежинской гимназии, он же преподаватель французского языка, писал о загадочности превращения Гоголя в гениального писателя: «Он был очень ленив. Пренебрегал изучением языков, особенно по моему предмету. Он всех передразнивал и копировал, клеймил прозвищами. Но характера был доброго и делал это не из желания кого-либо обидеть, а так, по страсти. Любил рисование и литературу. Но было бы слишком смешным думать, что Гоголь-Яновский будет знаменитым писателем Гоголем. Странно, право странно»[19].

      Впечатление загадочности Гоголя придавала его скрытность. Позже он вспоминал: «Я никому не поверял свои тайные помышления, не делал ничего, что могло выявить глубь моей души. Да и кому и для чего высказал бы себя, чтобы посмеялись над моим сумасбродством, чтобы считали пылким мечтателем и пустым человеком». Будучи взрослым и самостоятельным человеком, Гоголь писал профессору С. П. Шевыреву (историк): «Скрытен я из боязни напустить целые облака недоразумений».

      Но особенно странным и непонятным показался случай неадекватного поведения Гоголя, взбудоражившего всю гимназию. В этот день Гоголя хотели наказать за то, что во время богослужения, не слушая молитвы, разрисовывал какую-то картину. Увидев вызванного к нему экзекутора, Гоголь так пронзительно вскрикнул, что напугал всех. Воспитанник гимназии Т. Г. Пащенко так описал этот эпизод: «Вдруг сделалась страшная тревога во всех отделениях: “Гоголь взбесился”! Сбежались мы и видим: лицо у Гоголя страшно исказилось, глаза сверкали диким блеском, волосы натопорщились, скрегочет зубами, изо рта идет пена, бьет мебель, падает на пол и бьется. Прибежал Орлай (директор), осторожно дотронулся до плеч. Гоголь схватил стул и замахнулся. Четыре служителя схватили его

18

Любич-Романович И. В. Воспоминания. Историч. Вестник, 1902, № 7, с. 3.

19

Отдел рукописей РГБ. Воспоминания воспитателя из Нежинской гимназии, ОР РГБ. Ф. 233, к. 2, ед. 4.