Потерянная. Гай Юлий Орловский

безразмерные кожаные сапоги. Только огромные живые глаза наблюдают с неприкрытым интересом.

      Девочка поежилась и сильнее сжала куклу.

      – Мама говорит, ты эльф, – проговорила она тонким голоском.

      Малышка решилась подойти еще ближе. Переминается с ноги на ногу, робко жмется и все ближе подбирается к решетке. Я сотню раз пожалела, что связаны руки. Не побоялась бы ализариновой дряни. Обожглась бы, но шанс выбраться этого стоит.

      На всякий случай потянула локти в сторону, но сухие веревки сильнее врезались в кожу. Я досадно выдохнула и проворковала, стараясь быть ласковой, насколько умею:

      – Наверное, твоя мама права. Что еще она говорит?

      Девочка опустила глаза и проговорила тихо:

      – Что вы ненавидите людей. Если не буду слушаться, то придут злые эльфы, утащат в свое логово и заживо съедят.

      Она замерла. Я задумалась – сама только что окольными путями выяснила, какое имею отношение к ним. Откуда мне знать, злые мы или нет и как поступаем с человеческими детьми. Мой маленький опыт подсказывает, что к людям вряд ли питаем глубокую привязанность.

      – А ты слушаешься? – спросила я

      Она неуверенно кивнула, я продолжила:

      – Тогда тебе нечего бояться.

      Я решила выведать о своем народе, пока она не поняла, что слишком много болтает. Взрослые агрессивны, а этот золотой одуванчик даже милый. Ресницы пушистые, глаза блестят. Если бы не широкий подбородок и короткие уши – могла бы за эльфенка сойти.

      Приподняв затекшее колено, я спросила:

      – Значит, в лесу живут эльфы?

      Девочка задумчиво накрутила косичку на палец и чуть подалась вперед, пристально разглядывая меня.

      – Да, – ответила малышка. – В лесу живут эльфы с длинными, как у тебя, ушами и красивыми лицами. Но это обман, на самом деле они нападают на деревни и забирают самых сильных.

      Девочка нахмурилась, в совсем не детском взгляде немой укор и неприкрытая обида. Даже немного совестно стало – дети самые беззащитные у всех живых существ.

      Я тряхнула головой, выбрасывая остатки сочувствия, и попыталась сложить четкую картинку. Из слов детеныша выходит, что я лесной монстр с милым личиком. Про личико даже старейшина упоминал. Краду детей и ем на обед.

      Представила, как жарю на костре крошечное тельце, отрезаю кусок и кладу в рот. От омерзения передернуло.

      Девочка осмелела еще больше.

      – Мама однажды видела, как отряд эльфов напал на деревню, – проговорила малышка. – Она рассказывала, что лесные демоны налетели, как ураган, поймали брата и еще несколько человек. Посадили на единорогов, которые скачут быстрее ветра, и скрылись с ними в лесу.

      Девочка замолчала, откровенно разглядывая мои уши. Я почти физически ощутила, как взгляд ползает по острым кончикам, и дернулась от раздражения – чувствую себя товаром на прилавке.

      Девочка вздрогнула и отскочила назад. Я поспешила ее успокоить, боясь потерять единственного собеседника и информатора в одном лице.

      – Пожалуйста,