Потерянная. Гай Юлий Орловский

не видеть мерзкой рожи.

      Мы пересекли поле и вошли в деревню. В нос ударил запах тухлятины и навоза. Я скривилась, щеки сами надулись, стараясь сдержать дурноту.

      Рыжий снова толкнул в бок и указал на дорогу. В груди закипело, страх перемешался с гневом, я прошипела:

      – Чтоб тебе провалиться! Не обязательно все время тыкать. Можно и словами.

      Фермер трубно высморкался, лезвие пролетело над головой, еле успела уклониться, чтобы уберечь уши.

      – Словами будешь со своими болтать, – бросил он и тут же злорадно улыбнулся. – Хотя нет. Скорее всего, тебя прибьют сегодня.

      Пока мужик вытирался рукавом, огляделась. С десяток деревянных домов выстроены по кругу и обнесены частоколом. В середине высокий терем с длинным крыльцом и резными колоннами. Двор похож на гигантское грязевое поле, две глубокие колеи тянутся мимо ряда корыт и теряются где-то за домами. Вместе с поросятами в луже кувыркаются дети, такие похожие, что не отличить, кто есть кто.

      Из-за телеги с сеном вывернула та самая баба, которая подняла шум. За ней уверенно шагают две дородные девки с полными корзинами. Из плетенок тянет кислыми плодами и гнилым мясом. В носу засвербело, я с трудом сдержала чих.

      Тетки решительно приблизились. Баба злобно оскалилась и запыхтела. От постоянного солнца и ветра лицо толстухи покрылось паутиной морщин, щеки обвисли, сотрясаются, как обезвоженные уши.

      Она уперла руки в бока.

      – Вы когда-нибудь видели что-нибудь более мерзкое? – бросила она подругам через плечо.

      Сердце застучало, как безумное, уши дрогнули, но я проговорила, скривив губы:

      – Ты себя вообще видела? Я грязная и неодетая. Но точно не мерзкая. Если бы не веревки, не косы, нацеленные в живот, – задушила бы собственными руками.

      Девки глупо захихикали, подставляя бабе корзины с тухлостями.

      – Что-о? – только и смогла выдохнуть бабка.

      Ее щеки надулись, как у жабы в летнюю ночь, глаза выпучились. Она выхватила из кучи красный блестящий плод и запустила мне в лицо.

      Сама не поняла, как успела увернуться, колени резко согнулись, спина выгнулась, на секунду я застыла параллельно земле. Потом мышцы во всем теле сократились, меня моментально выпрямило, как ивовый прут.

      Я с трудом сдержала победную улыбку. Баба побелела от злости и завопила:

      – Ах ты тварь! Ловкая, значит? А если так?

      Она обернулась к подругам и подхватила подол юбки.

      – Ну-ка, девочки, – прокричала она, – покажем эльфийской заразе, кто здесь главный! Хватайте помидоры!

      Девки заржали, будто только и ждали, когда тетка даст команду, и обрушили на меня поток тухлятины.

      Затылок моментально потеплел. Прежде чем успела что-то осознать, тело изогнулось, корпус отклонился назад и быстро завертелся, избегая унизительных встреч с помидорами. Я крутилась и проявляла чудеса гибкости. Краем глаза заметила, как мужики и бабы таращатся с открытыми ртами, даже дети побросали поросят и выглядывают из-за юбок.

      Рыжий вскинул широкую ладонь, обстрел моментально