Пусть мертвецы подождут. Роберт Райан

как внутри вспыхнуло пламя гнева. Резервуар остаточной благожелательности, которую он испытывал к парламентарию, опустел, словно кто-то вытащил затычку. Доктор предвидел, что вот-вот произойдёт, но всё равно спросил:

      – Что вы хотите этим сказать?

      Черчилль снял с кончика языка несколько табачных волокон:

      – Холмса пришлось задержать, ради его же безопасности.

      – Задержать? – От омерзения Ватсон едва не закричал. – Где он? И почему? У него не всё в порядке со здоровьем.

      – Я наслышан. Как бы там ни было, он под арестом и останется там, пока мы не пустим наше оружие в ход. Чем дольше вы будете медлить…

      – Так вы меня шантажируете? – выпалил Ватсон. – Здоровьем старика, который исправно служил своей стране.

      Черчилль поразмыслил над этим:

      – Видимо, да. Ради высшего блага.

      Ватсон издал пренебрежительный возглас:

      – Война вроде этой попросту не может быть высшим благом.

      – Сэр! – рявкнул Черчилль. – На кону свобода этой страны и весь наш образ жизни! А вы тревожитесь из-за нескольких трусливых солдат. Да, я позволю Холмсу сгнить, а также вам и половине Лондона, будь он проклят, если это понадобится для нанесения решающего удара.

      Лицо у парламентария заметно побагровело. Ватсон подумал, что у него может случиться сердечный приступ. Часть его желала, чтобы это произошло. Ватсон перевёл дух и проговорил как можно спокойнее:

      – Освободите Холмса, и я вам помогу.

      – Я похож на дурака? – парировал Черчилль. – Что тогда будет вашим стимулом? Докопайтесь до сути, и я скажу вам, где он. Сами его заберёте.

      – А если я не сумею разгадать загадку?

      – Думаю, мы перейдём этот мост, когда доберёмся до него. – Черчилль ощутил преимущество, и его атака перешла в завершающую фазу: – Но я не совершаю необдуманных поступков. Сделайте это для меня, майор, и я обещаю больше никогда не вмешиваться в вашу жизнь.

      Часы тикали, пока Ватсон обдумывал варианты. Он чувствовал себя шахматной фигурой, которой перекрыли путь во всех направлениях.

      – Я буду доктором или детективом? – спросил Ватсон наконец.

      На губах Черчилля появилась лукавая улыбка, которую Ватсону захотелось стереть с его лица.

      – Когда-то вы были и тем и другим.

      Холмс качал головой, сталкиваясь с этим заблуждением по поводу его роли в партнёрстве.

      – У них там есть собственный врач в этом… заведении?

      – Их военврач – один из покойников, – проворчал Черчилль. – Отправился вместе со всеми, чтобы изучить условия в… – Парламентарий осёкся. – Он умер последним. Они привлекли других врачей, но пока что никто не выдвинул правдоподобной теории. Доктора в растерянности, а единственный свидетель нем как рыба. Так что, как видите, требуется особый набор навыков. Ваших навыков, Ватсон.

      – Когда всё это случилось?

      – Неделю назад.

      – Неделю?

      – Да. Время поджимает. Сколько вам обычно требуется? – спросил Черчилль. – На исцеление этих типов?

      «Этих