Физ-культура? Физкульт-ура?. Владимир Алешин

отклонила и назвала британцев победителями.

      Так начиналась новая эра олимпиад. По идее, в «начале славных дел» можно было ждать скорее просчетов организационных, поскольку идея игр, главные их лозунги о честной, справедливой борьбе были еще, так сказать, не замылены, витали в воздухе, произносились с трибун первыми лицами государств, политиками, самими спортсменами. Но…

      Невольно вспоминается Ахматова:

      Когда б вы знали, из какого сора

      Растут стихи, не ведая стыда…

      В общем, который раз уже приходится констатировать: никуда нам не деться от «сора», от реалий жизни, какова она сама, таков и спорт. Это, скорее всего, понимал и сам Пьер де Кубертен. Однако барон говорил: да, общество несовершенно, но почему бы не попробовать исправить его высокими целями? Почему бы не объединить людей благородной идеей заменить поля боевых сражений спортивными площадками? И сделать так, чтобы соревнования были не битвами за результат, а праздниками (вспомните его призыв: главное не победа, а участие)?

      Почему олимпиады не получились такими, какими были замышлены? Сложный вопрос. И давайте подумаем вместе над ответом. Для начала обратимся к личности, не имевшей никакого отношения к спорту – к Адаму Смиту.

      Рекорды, измеряемые днями

      Основоположник современной экономической теории, он в четырнадцать лет поступает в университет Глазго на факультет моральной философии, в двадцать пять уже читает лекции в Эдинбурге. Студенты и ученые слушали его, открыв рты – Смит говорил о вещах совсем новых, смелых и неслыханных доселе (а дело было, между прочим, в середине XVIII века). Он утверждал, что государственные позиции, равно как и экономические, надо обязательно рассматривать под углом морали и нравственности тех, кто стоит у кормил власти и экономики. Проповедуя «систему естественной свободы», то есть, рыночную систему, он делал ударение при этом на то, что ныне стыдливо замалчивают: на стандарты этического поведения самих рыночников. Без приоритета нравственных императивов любая система утратит состояние стабильности, то есть, если, грубо говоря, мы будем думать только об экономической выгоде, мы потеряем духовность и перестанем быть обществом в высоком понимании смысла этого слова.

      Вывод Адама Смита злободневен и сейчас, но вернемся во времена барона Кубертена, поскольку тогда предупреждения «первого рыночника» имели место случиться в межгосударственных масштабах.

      Итак, в Греции состоялись первые Олимпийские игры нового образца, в них приняли участие 176 спортсменов из 12 стран. В девяти видах спорта они выясняли отношения с 6 по 13 апреля 1896 года. Настало время принимать Олимпиаду Франции. И тут выяснилось, что у Национального Олимпийского Комитета этой страны нет средств, чтоб провести соревнования такого уровня и так, как видел их Кубертен. Положение создалось критическое, тем более что человек, который пообещал было предоставить для спортсменов свой парк, в самый последний