Физ-культура? Физкульт-ура?. Владимир Алешин

и спорта. Пусть сделано это было, так сказать, со своими политическими целями (как в Спарте!), но ведь спорт в стране стал развиваться действительно невиданными доселе темпами. Да, в нем было много политики и идеологии, но как говорят на Востоке, если твоя палка стреляет, можешь смело называть её ружьем. Смотрите, что происходит. В 1920 году в Москве открывается Государственный центральный институт физической культуры, который призван был сыграть огромную роль в подготовке специалистов и развитии научных исследований в спортивных областях. Заметим, что годом раньше в Петрограде возобновил свою деятельность институт физической культуры имени П. Ф. Лесгафта. В 1923 году создаются Высшие советы физической культуры (ВСФК) при ВЦИК, в союзных республиках. Появляются спортивные общества под эгидой комсомола, профсоюзов, ведомств и отраслей. В государственных масштабах стали проводить Всесоюзные праздники физкультуры, Всесоюзные спартакиады – первая в 1928 году, в ней участвовало 3,5 млн. человек, на финальную её часть в Москву приехали более 7 тысяч спортсменов плюс 600 зарубежных из 13 стран. Правда, гости были не из числа сильнейших, поскольку сильнейшие в этот же год выступали в Амстердаме, на Олимпиаде.

      Что характерно, в финальных соревнованиях нашей спартакиады приняло участие в два раза больше спортсменов, чем в столице Нидерландов (там их было 3015 человек). И основная спортивная площадка Москвы, мягко говоря, не уступала главной арене Летних Олимпийских игр 1928 года. Специально построенный стадион в Амстердаме был рассчитан на 31 600 зрителей, а наше «Динамо», открытие которого приурочили как раз к Всесоюзной спартакиаде, вмещал лишь немногим меньше, зато с окончанием постройки Восточной трибуны в 1936 году – 54 тысячи зрителей. Что же касается технических результатов, то и здесь мы смотрелись не хуже.

      Надо упомянуть, что в Амстердаме была первая Олимпиада нового времени, на которой не присутствовал Пьер де Кубертен.

      Мы уже говорили, что после срыва берлинского мирового праздника спорта он заявил, что перестанет возглавлять Олимпийский комитет сразу же после того, как проведет первую послевоенную Олимпиаду. Состоялась она в Антверпене, в 1920 году, без участия не только спортсменов из Германии и их союзников, развязавших Первую Мировую войну, но и представителей Советской России. Нас туда по политическим мотивам не пригласили, а мы не больно и огорчились, тоже по политическим мотивам считая, что рабоче-крестьянским спортсменам нечего делать в среде буржуазных атлетов.

      А проведение следующей Олимпиады доверили Франции, где, как мы помним, уже прошли не совсем внятно организованные II Олимпийские игры. Две причины продиктовали выбор данного места. Первая: Олимпийскому комитету надо было доказать, как учится он на своих ошибках и как изменился мировой подход к проблемам развития спорта. Вторая: так, Парижем, попробовали оценить заслуги француза барона Кубертена. И сам он, конечно же, именно поэтому решился остаться во главе МОК на период VIII уже по счету Олимпиады…

      Но