Гипнотизер. Ларс Кеплер

так разнервничалась, что зарыдала, не закрывая лица. Кристина подошла, обняла ее, и на миг девушка затихла. Она почти неподвижно сидела, обнявшись с Кристиной и лишь изредка содрогаясь от плача.

      – Милая, хорошая, – успокаивающе шептала Кристина.

      Она прижала девушку к себе, гладя ее по волосам. Вдруг Кристина вскрикнула и оттолкнула Эвелин, та упала прямо на пол.

      – Черт, она меня укусила… укусила, вот зараза.

      Кристина, раскрыв рот, смотрела на свои окровавленные пальцы. Кровь лилась из раны на шее.

      Эвелин сидела на полу, прикрывая ладонью растерянную улыбку. Потом у нее закатились глаза, и она потеряла сознание.

      Глава 11

      Вечер вторника, восьмое декабря

      Беньямин закрылся в своей комнате. Симоне сидела за кухонным столом, закрыв глаза, и слушала радио. Шла прямая трансляция из концертного зала Бервальдхаллен. Симоне пыталась представить себе, как она станет жить одна. Наверное, такая жизнь будет не слишком отличаться от моей нынешней, с иронией подумала она. Буду ходить на концерты, в театры и галереи, как все одинокие женщины.

      Она нашла в шкафу бутылку солодового виски, плеснула немного в стакан, добавила несколько капель воды: бледно-желтая жидкость в тяжелом стакане. Входная дверь открылась, когда теплые звуки баховской сюиты для виолончели заполняли кухню. Мягкая печальная мелодия. Эрик, серый от усталости, встал в дверном проеме и посмотрел на жену.

      – Неплохо выглядит, – сказал он.

      – Это называется “виски”, – ответила Симоне и отдала ему стакан.

      Она налила себе новый, и вот они уже стояли друг против друга, с серьезным видом провозглашая тост за здоровье друг друга.

      – Трудный был день? – тихо спросила Симоне.

      – В общем, да. – Эрик вяло улыбнулся.

      У него вдруг сделался совершенно измученный вид. На лицо, словно слой пыли, легла неуверенность.

      – Что слушаешь? – спросил он.

      – Выключить?

      – Нет, что ты. Красивая музыка.

      Эрик допил, протянул пустой стакан, и Симоне налила еще.

      – Значит, Беньямин не делал татуировку, – сказал он.

      – А ты следил за развитием телефонной пьесы.

      – Я только сейчас, по дороге домой, до этого не успел…

      – Нет, – перебила Симоне и подумала о женщине, ответившей на ее звонок.

      – Хорошо, что ты увезла его оттуда.

      Она кивнула и подумала: как чувства скрыты одно в другом, насколько одно не отделено и не свободно от другого, как всё пересекается со всем.

      Они выпили еще, и вдруг Симоне заметила, что Эрик улыбается ей. От его улыбки, обнажавшей неровные зубы, у нее всегда слабели коленки. Симоне подумала, как здорово было бы сейчас переспать с ним, без разговоров, без всяких сложностей. Все равно в один прекрасный день станем одинокими, сказала она себе.

      – Я ничего не знаю, – коротко ответила она. – Точнее… Я знаю, что не доверяю тебе.

      – Зачем ты говоришь…

      – Такое чувство, что мы все потеряли, – перебила она. – Ты только спишь – или на работе, или где ты там. Я думала, мы столько всего сделаем вместе! Станем путешествовать, просто бывать друг с другом…

      Эрик отставил стакан, шагнул к ней и быстро спросил:

      – А