О прожитом с иронией. Часть I (сборник). Александр Махнёв

лаборанты и чертежники, библиотекари и прочий институтский люд. Пятница, в общем-то, всегда означала конец рабочей недели, близость кому двухдневного отдыха, а кому и пахоты в саду и на грядках. А если учесть, что именно в эту пятницу, после двухнедельных дождей, за пару дней до лета, Гидрометцентром была обещана прекрасная погода, настроение у людей явно поднималось. Жаль только, что работу никто не отменял. Хотя какая там работа. Научно-исследовательский институт жил уже более полусотни лет. С советских времен существовала его база, да и большинство сотрудников трудились здесь еще до перестройки. Какие-то денежные крохи по немыслимым старым министерским каналам выделялись институту, но понять подчиненность НИИ, назначение и задачи исследовательской деятельности было уже невозможно. Нет, конечно, разобраться во всем этом можно было, но кому это нужно? В сводках институт фигурирует? Да. Шуршат люди бумагами? Да. Ну и пусть себе шуршат. Вот и сидели сотрудники на своих рабочих местах, перекладывали с места на место бумажки, портили глаза у старых компьютеров, составляли никому не нужные отчеты, подсчитывали проценты, строили графики и, конечно, пили литрами чай и кофе.

      Ждал эту пятницу и Погремухин Иван Сергеевич, начальник одного из управлений НИИ. Именно сегодня, в пятницу, ему предстояла встреча с любимой женщиной. Нечасты были их свидания, строго по графику, два раза в месяц, по пятницам с восемнадцати до двадцати. Но эти встречи для Погремухина были как отдушина, как глоток свежего воздуха после рабочих серых буден. Остальные вечера и вообще все свободное время он, как примерный семьянин, посвящал жене и отпрыскам, коих у него было четверо.

      Однако планы Ивана Сергеевича в этот день подверглись серьезной корректировке. Да, да, и именно сегодня. Подружка сообщила, что уезжает в отпуск, и могла ему выделить время лишь в обеденные часы. Погремухина это расстроило. Другой бы на его месте, может быть, и не тосковал, сел в машину да помчался к любимой, но Иван Сергеевич не таков, он любил порядок и четко отлаженную схему буквально во всем, и в работе, и в быту и даже в интимных делах, такой уж он родился, что тут поделаешь. Чуток поразмышляв, Погремухин решил ехать к любовнице. Он понимал: за пару-тройку часов ничего сверхъестественного на работе произойти не могло, переносить предстоящее свидание он был не в силах, все же мужчина, как-никак. Однако ситуация эта его малость напрягала, ибо все то, что происходило вопреки установленным им правилам, Ивану Сергеевичу всегда было неприятно. Погремухин начальником был правильным, системным и весьма строгим. Все, что касалось качества работы, дисциплины труда в управлении, контролировалось им ревностно и жестко. Все сто двенадцать его подчиненных знали – шеф может вызвать с отчетом в любую секунду, может появиться в отделах в любой момент, и не дай бог кто в этот самый момент кроссворд разгадывает или по мобильнику трещит, все – жди разбора полетов. Опоздание на рабочее место на минуту или отсутствие на рабочем месте пресекалось Погремухиным на корню. При всем этом наказывал людей он редко, но побурчать на нерадивого, косточки ему помыть, погрозить земными карами – это уж