Новый век начался с понедельника. Александр Омельянюк

Надежда Сергеевна обыденно попросила:

      – «Марф! Мы уходим. Подежурь на телефоне!».

      Та затаилась. И когда по возвращении последовал привычный вопрос:

      – «Ну, как? Звонил кто-нибудь?».

      Прозвучал неожиданно дерзкий ответ:

      – «Да! Звонили часто и громко!».

      Хохот сыто-довольных коллег на такую заумную выходку кладовщицы-уборщицы на некоторое время поднял Марфе чувство собственного достоинства.

      Платону понравился такой прикол старушки и он, как хохмач, взял это себе на вооружение.

      На следующий день, на почти аналогичный вопрос Надежды:

      – «Платон! А кто-нибудь звонил?».

      Последовал не менее прикольный, тоже вызвавший смех, ответ Платона:

      – «Да! Какой-то тупой! Звонил долго, долго!».

      И тут же, на вопрос вместе с ней пришедшего Алексея:

      – «А мой отец звонил?».

      Все сразу услышали, но теперь уже тупо-язвительно-ироничный ответ:

      – «Да, звонил! Только он твоим отцом не представился!».

      В начале декабря коллектив, как говориться, в тёплой и дружеской обстановке, отметил тридцатитрёхлетие Алексея Валентиновича Ляпунова.

      Дружеские отношения Алексея со своей начальницей были естественны и объяснимы. А вот иногда несколько прохладные и натянутые его отношения с остальными членами коллектива были, по мнению Платона, опрометчивы и не дальновидны.

      Но Алексей всё же старался поддерживать дружески-товарищеские отношения, по-возможности, со всеми коллегами по работе, особенно с Платоном – человеком более чем другие близким ему по духу, интеллекту, знаниям, способностям, трудолюбию и загруженности проблемами.

      Алексей знал и умел многое. И даже кое-что, чего не умел Платон.

      Как-то раз, оправдывая свои непринципиальные ошибки из-за чрезмерной занятости делами, Алексей озвучил Платону тривиально общеизвестный вывод:

      – «Не ошибается тот, кто ничего не делает!».

      – «Как наш Гаврилыч!» – участливо подхватил догадливый Платон.

      – «Да!» – подобострастно и почти шёпотом согласился Алексей.

      И всё же, не смотря ни на что, многое негативное в Алексее нисколько не мешало ему считаться в их коллективе признанным гением.

      Его познания в компьютере были выше всяких похвал. Он всегда и с видимым удовольствием, даже как-то по-матерински мягко, давал необходимые консультации коллегам, основным из которых являлся Платон.

      В характере Алексея вульгарно переплелись «женское начало», выразившееся в приоритете чувств и эмоций над умом и разумом, и его антипод – «мужской конец» – хаотичный разум молодого гения-маразматика.

      В отличие от отца, Алексею были чужды законы формальной логики. Он ими просто не владел. И вся гениальность Алексея постепенно обратилась в простую манию величия. А его еврейство стало проявляться практически на каждом шагу.

      Да! Гений и его сын стоили друг друга!

      Каждый по-своему, они вносили свою лепту в развитие, как всего человечества, так и отдельно