Трали-вали. Владислав Вишневский

язык. – Это он говорит вместо… – но Кобзев перебил.

      – Ничего не вместо. Это музыкальный термин такой. Вырастешь – узнаешь!

      – А-а-а, – похоже забыв уже свой вопрос, удовлетворённо протянул Генка, заглядываясь на холодильник.

      Странное дело, чем больше светлел Геннадий, тем больше мрачнел Кобзев. Смотрел на товарища и не узнавал его. Не знал, радоваться или огорчаться. Куда делся всегда спокойный, чуть мрачноватый Генка. Его отличительная медлительность, невозмутимость, были причиной частых подначек в оркестре, и вообще… А сейчас! Геннадий не просто чему-то радовался, рыжий Генка светился. Ах, ты ж, педагог! Ах, ты ж, Макаренко! Кобзев невольно любовался товарищем. Попробовал было себя представить на его месте, но не смог. Что-то мешало. Какой-то внутренний барьер был, неясный, холодный, непреодолимый. Перебивал страх за друга и тревога… Геннадий не понимал, кажется, всех сложностей, которые ждут его впереди, всех огорчений…

      Кобзев не удержался, предостерёг…

      – Ты бы с Аллой сначала переговорил, а… На всякий случай. Вдруг она… – Кобзев кивнул в сторону ребят. – Их, и тебя с ними выгонит.

      Мальцев отмахнулся.

      – Не выгонит. Она поддержит. Поймёт. Должна, я думаю… – и светло заглянул Кобзеву в глаза. – Ты же видишь, какие мальчишки хорошие, ну! – И не дожидаясь ответа, громко сообщил гостям. – Так, орлы, слушай команду, сейчас моемся, потом ужинаем, потом…

      – Телевизор смотрим… – подсказал Штопор.

      – Нет, – поправил Мальцев. – Сначала по душам поговорим, время останется – посмотрим телевизор, составим план на завтра…

      – Какой план? – перебил Рыжий. – Работы?

      – Нет. Чем заниматься будем. – Ответил Геннадий.

      – А мы, что ли, так каждые день здесь жить будем, да, дядь Гена? Ты не пургу гонишь, не понтишь? И в ментовку не поедем? Ни завтра, ни потом? – Недоверчиво склонив голову набок, сощурившись, допытывался маленький Штопор.

      – Нет, конечно. Ни пурги, ни дождя… Зачем нам какая-то ментовка? Здесь будем жить. Только дружно и весело. Без понтов.

      – О! Без понтов! И работать нам не надо будет?

      – То есть?

      – Ну, бабло с улицы приносить, зарабатывать… – живо уточнил Штопор. – Клянчить, воровать, лохов разводить…

      – Нет, конечно. С какой стати. Забудь! Вы учиться будете. Все учиться будем.

      – Я не хочу, – отказался Штопор. – Мне не надо. – Категорически заявил он.

      – Смотря чему! – со значением заметил Никита. – Мы не лохи… – Уточнил. – Нас разводит не надо.

      – А кто вас разводит, что вы? Наоборот…

      – А вот, музыке, например, учиться, – нашёлся Кобзев. – Хорошая по-моему идея, нет?

      – Правильно! – с жаром поддержал предложение Мальцев. – Хорошая мысль! Как мы с дядей Сашей. Да! – Живо повернулся к ребятам. – Вам музыка, скажите, наша нравится?

      – Какая?

      – Военная, конечно. Мы же военные музыканты.

      – Я не знаю, – неуверенно пожал плечами Рыжий.

      – И я не знаю, – эхом отозвался Штопор.

      – Потому