У каждого свой путь в Харад. Анна Р. Хан

вновь разгорающихся войн с соседом.

      Нельзя не признать, что именно руками нескольких поколений Арьезских герцогов шаг за шагом большая часть заречного Потлова постепенно была полностью прибрана под власть Княжграда. Одновременно с этим крепнувший Рыман совершал шаги для приобретения собственной независимости от сюзерена.

      Относительно легкие победы на Потловском фронте в конце концов опьянили Арьезских до такой степени, что они выказали неповиновение своему сюзерену и пошли на открытый конфликт с Княжградом в вопросах проводимой по отношению к ним политики и, более того, – объявили ему войну. И вполне возможно, что при существующем на тот момент раскладе сил князьям с плоскогорья пришлось бы очень несладко. Рыман сумел бы не только отстоять свою независимость, но и оставить за собой все захваченные территории на правой стороне Большого Бура. И не видать бы тогда Княжграду львиной доли потловских прибылей как своих ушей.

      Если бы только Княжград очень вовремя не вошел в состав Ордена Чести. И тогда оказалось, что очень несладко может прийтись уже самой мятежной вотчине. К уже открытому фронту с Княжградом мог прибавиться второй – войско Озер стояло на пограничной реке Бережке, а харадские наемники заняли никем не контролируемую территорию Предгорья. Это предвещало для Рымана войну уже с Ольмхольмом и его союзником Харадом в случае отказа сложить оружие и вступить в переговоры.

      И Арьезским пришлось открыть для себя новое поприще демонстрации проявлений своей враждебности – дипломатическое.

      Результатом многочисленных встреч стало отчуждение от Княжграда территорий града Рымана и близлежащих к нему поселений по левую сторону Бура, второй пограничной реки, в пользу герцогского дома, и отказ Арьезских от дальнейших претензий на остальные правобережные территории. Якобы в пользу многострадального Потлова.

      Честно говоря, это решение никоим образом не устраивало ни одну, ни другую сторону, но именно оно стало компромиссом, к которому в конце концов пришли.

      Многовековая практика княжградского дипломатического корпуса за считаные годы обеспечила возможность так накалить политическую обстановку вокруг Потлова, что тот вскоре сам попросился под покровительство Княжграда. Дабы тот оградил его от возможных агрессий со стороны получившего вольницу Рымана. И Княжград снова принялся снимать сливки с потловских степей, звонко щелкнув по носу герцога.

      Вот так на несколько десятилетий град Рыман оказался в своеобразной блокаде – ни один, ни другой из граничащих с ним соседей не хотел иметь с ним никаких общих дел.

      Что оставалось?

      По мнению Княжграда – попроситься обратно под его протекторат. Великодушно намеревался он принять обратно Рыман с распростертыми объятиями, словно заблудшего сына в отчий дом. Умалчивая, что это поможет ему сделаться вторым по размеру территории государством после Озерного края. И вот тогда-то уже можно будет потягаться